Один из выступающих ополчился на искусственное оплодотворение (осеменение, как он выразился), требуя его запретить. Эта тема в какой-то мере нашла своё отражение и в воззвании. Один из его пунктов гласит: «...бороться против циничной эксплуатации женщины в качестве суррогатной матери в интересах однополых союзов». А в интересах двуполых её эксплуатировать можно? Как вообще быть с семьёй, в которой один из супругов бесплоден? Если искусственное оплодотворение запретить, значит, пару надо разводить, иначе ни один из супругов не сможет выполнить свой долг перед цивилизацией. Или не имеющий проблем с репродуктивным здоровьем может его выполнить на стороне? А как же клятва хранить верность и быть рядом и в горе, и в радости, данная перед Богом и людьми?
По информации выступившего на форуме уполномоченного по правам ребёнка Павла Астахова, в последние четыре года количество детских домов у нас неуклонно сокращается, а число социальных сирот уменьшилось более чем на треть. Он это связал с введением практически во всех регионах института уполномоченных. Безусловно, их заслуга велика, но мне кажется, что не меньшую роль и в сокращении числа сирот, и в увеличении многодетных семей сыграла и общая обстановка в стране. Революционные вихри 90-х остались позади, мы стали лучше жить материально, начали возрождаться почти потерянные в то время духовно-нравственные нормы. Вот этот вектор надо постараться всем сохранить, а что касается запретов, их, как известно, всегда можно обойти.
P.S . Текст воззвания к людям доброй воли, духовным лидерам, Генеральной Ассамблее ООН и главам государств и парламентам опубликован на сайте Международного форума «Многодетная семья – будущее человечества». Желающие могут его подписать. Мы же приглашаем всех к разговору о демографической ситуации в нашей стране. Что же нужно предпринять, чтобы многодетность стала нормой, элементом престижа семьи? Запрещать или поощрять?
Теги: общество , семья
Новаторство, доведённое до абсурда
С июля 2014 года в поликлиниках Омска открылось 11 кабинетов неотложной медицинской помощи взрослому населению. Теперь при поступлении вызова в диспетчерскую станции скорой помощи ответственный за его приём оценивает степень тяжести и срочность оказания помощи потенциальному пациенту. И если оказывается, что в срочной госпитализации нужды нет, вызов перебрасывается в кабинет неотложной помощи той из поликлиник, с территории обслуживания которой и звонили. Врач приезжает к заболевшему, обратившемуся в "скорую", в течение не более двух часов после поступления вызова. И если обнаруживается, что состояние больного серьёзнее, чем предполагалось ранее, участковый врач поликлинической неотложки и организует вызов бригады скорой медицинской помощи из дома пациента.
Здесь остаётся только развести руками. Потому что принявший вызов по «03» вряд ли может со 100-процентной гарантией установить в телефонном разговоре, насколько тяжело заболел обратившийся в «скорую» человек и представляет ли угрозу для его жизни заболевание. Да и не каждый набравший номер срочного вызова медпомощи может внятно объяснить, что с ним происходит. А если позвонил перепуганный ребёнок, с родными или близкими которого что-то случилось, или уже подкашиваемый неожиданным сердечным или каким другим приступом человек, только и успевший выдохнуть в трубку: «Помогите[?]»? Бригадам «скорой помощи» определено контрольное время прибытия к больному по вызову - 20 мин. Для справки: при инфаркте или инсульте человеку отпущено максимум два часа, которые могут его спасти. А кого застанет после вызова, переадресованного со станции скорой медицинской помощи в поликлиническую неотложку, врач, обязанный наведаться к занедужившему «в течение не более двух часов», – умирающего или уже охладевший труп? Да и нет у медиков поликлиник навыков оказания именно СКОРОЙ медпомощи.
И, согласитесь, не полный ли вовсе абсурд, когда врач с участка, увидевший, что ничем не может помочь больному, должен звонить в «скорую», вызывая её уже от своего имени? Которую, напомним, уже вызывали, да диспетчер станции «постановил» – пусть займётся этим вызовом поликлиника!
Любопытно, что думают об этом «новаторстве» в Министерстве здравоохранения России?