и превосходство не сумев сдержать,
ты лжёшь правдиво, ярко, честно, властно,
измену жаждой жизни оправдав.
* * *
Они не просыпались просто так,
как будто поздний снег запутал время.
И первобытный зов (а может – страх)
вплывал в пространство это постепенно.
О, как тонка последняя тетрадь,
о, как тверда невидимая сила.
Что можно взять, когда не можешь брать?
Что можешь дать, когда не ты просила?
И снова ночь стуманилась за миг,
ты улыбнулась, исчезая в нежность.
А где-то рос невыплаканный крик,
срывая неодетые одежды.
* * *
С. Д.
Здесь до тебя – не так уж много дней,
растерянных и розданных кому-то.
(И если ты не можешь стать моей,
я назовусь твоим в одну минуту!)
Я разорву пространство, как в тот раз,
когда я шёл на ощупь, выживая.
Ты вышивала солнечный рассказ,
и мы друг другу души зашивали.
Мы сны встречали с первою зарёй
лишь потому, что до седого срока
я (без тебя) был всё-таки с тобой,
и (одинокий) был не одиноким.
* * *
Мы с тобой из мая в осень
осиянными вошли.
Нас благословляет голос
остывающей земли.
…Так идём – сквозь непорочье –
не познав ни боль, ни блуд.
Листьев отлетевших клочья
вдоль по прошлому снуют.
Теги: Любовь Красавина , Владимир Коркунов , Юлия Покровская , Валентин Резник
Долг перед счастьем
Татьяна Реброва. Архетипы. - Санкт-Петербург: Алетейя, 2014. – 312 с. – Тираж не указан.
Татьяна Реброва, бесспорно, один из самых заметных поэтов своего поколения. И даже её очевидная принадлежность к консервативно-охранительному лагерю, что с какого-то момента становилось серьёзным препятствием для выхода на читательскую аудиторию, не помешала ей быть на устах у тех, кто стремится структурировать русский политический космос по отдельным заметным планетам. Вышедшая в этом году её книга "Архетипы" – это гармонично устроенный поэтический мир, в который хочется погружаться постепенно, не торопясь, а покинуть его невозможно – ведь после того как закрыта последняя страница, мир ярких образов поэтессы продолжает переливаться перед глазами, заставляя настраивать своё чувственное восприятие на бессмертно-поэтический лад. В творчестве Татьяны Ребровой на протяжении всей её литературной жизни существует несколько ярко обозначенных мотивов. Каждый из них вырастает из очень подробно прописанного облика лирической героини и её взаимоотношений с окружающим миром. Один из них я бы охарактеризовал как субстанциональное перемещение женского творческого «я» в чужеродную мужскую среду:
Мужик хотел попробовать на вкус
Улыбку ту, что дразнит в лунных сенцах,
Накручивая нитку ярких бус
На безымянный пальчик в заусенцах.
Причём существование в этой среде воспринимается авторским «эго» не как заведомый дисбаланс, а как торжество сложного над простым путём своеобразной экспансии утончённого.
Есть у печали сила притяженья,
У хлебушка с щепоткою сольцы.
Они ведут звезду, как из сраженья
Израненную лошадь под уздцы.
Ещё один из заметных и системообразующих векторов поэтического мира Татьяны Ребровой вырастает из череды художественных перевоплощений. Её героиня запросто и органично обретает образ китежанки из давних мифологических времён:
В кадке отражусь, роняя грузди
Из лукошка. И вздохнёт бочар.
Миру приворотной привкус грусти
Придаёт щепотка женских чар.
Или вселяется в непреклонную и суровую боярыню Морозову:
Господи! Да я ли несмиренна
Перед полем, где взлетит с костей
Ворон,
А рябина откровенна
В безысходной горечи своей.
Во всех этих личностях, в которые её, почти по цветаевскому завету, заводит поэтическая речь, она ищет подлинность и правду, ищет тот тон, что снял бы с мировой истории налёт ангажированности и марионеточной достоверности. реброва всматривается в свои слова с той же требовательностью и пристальностью, с какой женщина всматривается в зеркало. Ей важно, чтобы озеро её словес оставалось прозрачным до последней строки, до последней ясности, и чтоб каждый камешек на дне был бы виден во всей своей необходимой красоте. Она осознаёт миссию поэта родственной миссии мага: не прояснить непонятное с помощью логики, а показать неведомое как таинственное и притягательное, чтобы всякий стремился разгадать, докопаться, добраться до прежде недоступного счастья своим собственным интуитивным путём.