Выбрать главу

– Дело в том, что изобразительное искусство – это особый вид творчества, воздействие которого на зрителя не смогут заменить ни игровой кинематограф, ни документальное кино, ни фотография. Рассказывать о войне напрямую – такую задачу, на мой взгляд, следует отдать кинематографистам, операторам, фотографам. В живописи же у художника есть намного больше пространства для того, чтобы создавать образы и предоставлять зрителю удивительную возможность быть соавтором, то есть додумывать, досоздавать изображение, используя собственное воображение. А с задачами по реалистичному и правдивому переносу жизни в искусство успешно справляются кинематографисты и фотографы. Оставим же эту работу для них, а сами будем заниматься своей работой!

– Вы являетесь почётным председателем Общества литературы и искусства провинции Хубэй. На открытии вашей выставки вы говорили о взаимодействии двух наших культур. Не могу не спросить: знакомы ли вы с русской литературой?

– Конечно. Я читал романы Толстого – «Война и мир», «Воскресение», «Анна Каренина», знаком с произведениями Пушкина, Чехова, романом Шолохова «Тихий Дон»… Всю литературу, которая раньше поступала из Советского Союза и переводилась на китайский язык, я старался не пропускать. Живопись и литература, разумеется, два совершенно разных вида искусства. Тем не менее могу сказать, что, например, способность Толстого описывать на страницах его великой эпопеи огромное количество событий и столько самых разных людей, дать каждому из них определённое лицо и характер, создать психологический портрет каждого человека – такое удивительное умение оказало на меня очень большое впечатление.

– Вы открывали свою выставку в Москве в период празднования Дня города. Какое впечатление произвела на вас столица России?

– Образ Москвы был с нами уже очень давно, начиная с 1950-х годов. Представители правительства, специалисты разных профессий и художники – все приезжали в СССР учиться или работать. Нам в те годы очень близок был русский народ, и до сих пор все мы наизусть знаем и с удовольствием поём песню «Подмосковные вечера». Я впервые приехал сюда в 1999 году. Мне показалось, что тогда Россия переживала очень трудные времена: нас пригласили в ресторан, и я понял, что у моих коллег было очень сложное финансовое положение. Во времена холодной войны для китайцев образ России несколько испортился, но благодаря президенту Владимиру Путину и председателю Си Цзиньпину сейчас российско-китайские отношения всё больше укрепляются. Я этому очень рад и думаю, что в будущем уже ничто не разрушит нашу дружбу. Даже по поводу введения западных санкций мы твёрдо стоим на позиции России. Я искренне надеюсь, что Россия и Украина всё-таки восстановят добрые отношения, и всё вернётся на круги своя. Я же вам уже говорил, что я оптимист!

Беседовала Арина АБРОСИМОВА

Теги: искусство , скульптура , живопись

Звуки вечности

В Москве завершился Шестой Большой фестиваль РНО

Как всегда, разнообразная программа, избранные голоса, приглашённые украсить оперы Россини и Римского-Корсакова в концертной постановке, запоминающиеся солисты и дирижёры, и прежде всего вдохновитель художественных замыслов коллектива, его руководитель и главный дирижёр народный артист России Михаил Плетнёв. Теперь, когда фестиваль позади, можно сказать: это был прекрасный подарок слушателям в начале нового музыкального сезона. Особо впечатлили два выступления коллектива - самое первое в зале Чайковского: исполнялись концерт Моцарта для фортепиано с оркестром № 8 и сочинения Роберта Шумана (увертюра к опере "Геновева" и симфония № 1 «Весенняя») и Верди-гала в завершение фестиваля с участием замечательной певицы Людмилы Монастырской.

Не частые, к сожалению, теперь появления Михаила Плетнёва за роялем – событие. Ради справедливости надо заметить, что так было всегда, ещё со студенческих его времён. Моцарт у него какой-то хрустальный, прозрачный, простодушный и трогательный. Когда-то народный артист СССР Иван Семёнович Козловский, большой поклонник Плетнёва, втолковывал мне, в чём, на его взгляд, особенность и главная привлекательность плетнёвского стиля, «нутро» его музыки. Вёл к роялю и напевал народные песни, знакомые с детства, те, что пели в родной Марьяновке. А потом строго спрашивал: ты всё понял? Он имел в виду характерное для народных переживаний состояние печали. Хорошее слово, мягкое, сострадательное. Так вот, по убеждению Ивана Семёновича Козловского, Плетнёв не просто понимает, что это такое, но и умеет нам всем объяснить. Точное наблюдение. В который уже раз чувствую это, слушая его Моцарта. В зале не вежливая тишина, как обычно, а тишина откровения, постижения истины, каких-то важных смыслов. Он никогда не стремился к нарочитым эффектам, не потакал обывательским представлениям о фортепиано, а всегда находил в сочинениях именно те такты, ради которых оно и было написано, поражая, восхищая слушателей, возвращая их к подлинным чувствам, «очеловечивая» нынешнюю жизнь каждого.