Уже не мечта и не призрак,
Становится нашим сегодняшним днём
Великий восход коммунизма.
Искренен с обратным знаком и Кудрявцев в своём заявлении:
Слава мирская,
Слава людская,
Ты – погремушка
В руках удачи,
Но я равнодушен к тебе,
Поскольку меня знает Бог.
Перед составителями стояла конкретная задача, видимо, был определён список авторов, даже равный объём – по четыре страницы на брата или сестру. При этом далеко не все известные поэты, чьи судьбы связаны с Доном, включены в книгу. Вот и получилось то, что получилось. Отпетые графоманы с писательскими билетами соседствуют с действительно стоящими поэтами, и первые как раз в выигрыше: шутка ли, напечатаны на равных с избранными. Вопрос – чем они хуже? Ответ понятен – ничем!
Однако тенденция. Сплошь и рядом в разных местах выходят подобного рода издания. Как правило – антологии местного разлива, куда вставляются новоиспечённые классики. Литературные критерии? Как говорят в Одессе: «Я вас умоляю!..» В Ростове и далее везде говорят то же самое.
РОСТОВ-НА-ДОНУ
Теги: Поэзия Дона , Антология
Это странное слово «билингв»
Люба Юргенсон. В месте опасности. - Париж, Издательство Verdier, 2014. – 121 с. – 9000 экз.
В голове "билингва" сосуществуют на равных не просто два языка, но и два мира. Такова, на мой взгляд, проблематика «билингвизма». И именно эта проблематика всесторонне рассматривается в новой книге Любы Юргенсон Au lieu du p[?]ril , выпущенной парижским издательством «Вердье» в сентябре этого года.
Люба Юргенсон (Luba Jurgenson), писательница и литературный переводчик, родилась в 1958 году в Москве, в семье потомков известного музыкального издателя П. Юргенсона. Она – доцент кафедры русской литературы университета Сорбонны (Париж-IV). Во Франции живёт с 1975 года.
В почётном списке переведённых ею книг – произведения русских писателей-классиков и современных авторов, от Льва Толстого до Шаламова. В 2011 году за перевод эссе В. Торопова «Апология Плюшкина» Л. Юргенсон была награждена премией «Русофония», которую вручают в Париже за лучший перевод года. Вторую премию «Русофония» она получила в 2013-м за перевод романа Л. Гиршовича «Шуберт в Киеве».
Свои рассказы и романы Люба Юргенсон пишет исключительно по-французски. Но темой её последнего эссе Au lieu du péril – «В месте опасности» – стало двуязычие.
...Театр начинается с вешалки, а книга – с заглавия. Заглавие «В месте опасности» являет собой половину цитаты из оды Ф. Гёльдерлина «Патмос».
Целиком цитата звучит так: «В месте опасности растёт и спасение». И уже в самом этом заголовке налицо сложнопереводимая игра понятий. Ибо Au lieu du péril можно расшифровывать двояко: «В месте опасности» или «Вместо опасности».
И подобное удвоение смыслов – камертон для всей книги.
Её объём невелик – всего 121 страница. Но какая бурная алхимическая вербальная возгонка совершается под скромной горчично-жёлтой обложкой!
«Мы маневрируем в языке между чуждым и привычным. Мы приручаем вещь, называя её – и мы же отпускаем её в дикий лес. Путь «оттуда» всегда иной, чем путь «туда», при этом обратный путь всегда короче. Говорить целый день на чужом языке так же утомительно, как возить тачку с камнями. Билингв – тот, кто владеет двумя мирами; для него оба языка – свои. При этом он всегда сможет сказать об одном из них: «другой». То, что очевидно по одну сторону, будет непонятным по другую – стоит лишь переступить порог...» – пишет Люба Юргенсон.
Книга «В месте опасности» представляет собой репортаж. В свойственном автору простом и сдержанном стиле рассказывает Юргенсон о себе, о событиях своей жизни – вернее, о двух её витках, переплетённых воедино. В пёстрой мозаике повествования пейзажи и люди, судьбы и горы, Кремлёвская стена и Стена плача... – а слова имеют свой запах, цвет, вкус.
«Сухим и прозрачным видится слово бессмертник , а у слова колокольчик «голубой» аромат... У каждого из понятий – два значения, как два властителя, и каждый хочет быть почитаемым и обласканным...» – пишет Люба на том изысканном наречии, которым, пожалуй, способны изъясняться одни лишь «чужаки»...
Ибо Люба Юргенсон – вольноотпущенник, как она сама себя в шутку называет. Попав в иную языковую стихию, она сделала эту чуждую территорию своей, со временем перестала ходить по ней, как по минному полю. И тем не менее в её текстах ощутим неведомо откуда взявшийся мятный сквознячок. Имя ему – étranger, в приблизительном переводе – «посторонний».