Выбрать главу

Согласно (весьма поверхностному) официальному определению Нобелевского комитета, премия вручена Патрику Модиано «за мастерство памяти при описании самых потаённых человеческих судеб и раскрытии мира оккупации».

Сегодня французские книгопродавцы дружно празднуют успех «чемпиона» – П. Модиано. Его книги, в их числе самый свежий роман «Чтобы ты не заблудился в округе» (изд. Галлимар, октябрь, 2014), горделиво опоясанные бумажной ленточкой с надписью «Нобель-2014», побили рекорды продаж, затмив «Французское самоубийство» едкого полемиста Эрика Земмура и даже скандальный бестселлер «Спасибо за это мгновение» брошенной сожительницы Олланда Валери Триервейлер. Само собой, счастлив и книгоиздатель Галлимар – к нему будущего нобелиата некогда привёл его лицейский учитель геометрии – не кто иной, как писатель-сюрреалист Раймон Кено.

Имя будущего обладателя самой престижной в мире награды до последнего момента держался в строжайшем секрете. Однако критики хором прочили победу сверхпопулярному японцу Харуки Мураками; другим претендентом на нобелевские лавры считался кенийский диссидент Нгуги Ва Тхионго. Напомним, что из всех нобелевских премий литературная, пожалуй, самая политизированная даже в сравнении с Премией мира.

При этом и сам Патрик Модиано выразил удивление свалившейся ему на голову честью.

В дни Шведских сезонов газетчики всего мира наперебой обсуждали анекдот: де, звонок из Стокгольма застал П. Модиано за ужином в ресторане. «Это странно!» – всё, что смог выдавить из себя ошеломлённый писатель, узнав, что вознесён на вершину литературного Олимпа. «Это я что же... теперь как Камю, что ли?» – пролепетал в свойственном ему фрагментарном стиле этот автор, лауреат премии Гонкура (1978 г.) за роман «Улица тёмных лавок».

Патрик Модиано считается одним из наиболее крупных авторов Франции. Его книги отмечены многочисленными премиями, не раз экранизировались, переведены на 36 языков, в том числе на русский. Тем не менее этот знаменитый писатель, высоченный, с сомнамбулическим взглядом, по сей день теряется перед микрофоном и телеобъективом. Он как будто не понимает, что такое слава, и словно стесняется договаривать фразы до конца.

«Один из самых красивых голосов во французской литературе сегодня», – поёт сладостные дифирамбы газета «Фигаро». А Петер Энглунд, постоянный секретарь Шведской академии, сгоряча даже сравнил Патрика Модиано с Марселем Прустом.

Вот уж поистине медвежья услуга! У великого писателя Пруста в романах – реминисценции реально прожитого. Он – «бытописатель» высшего света. Считали даже, что Пруст – сноб. Но потом поняли, что, описывая высший свет, Пруст воспел «вечное человеческое», как это свойственно великому художнику вообще. Ибо великий художник, описывая некий социальный феномен, при этом создаёт целый мир, касается всего человечества.

В отличие от Пруста в книгах Модиано – реминисценции того, что он не прожил. Это «не-прошлое» составляет для писателя ту глину, из которой он лепит своё собственное время. Его время имеет с реальным мало общего - оно видится сгустками тёмной материи, тенями в тумане, зыбкими, как сны слепого музыканта. И подобное ощущение «тёмной воды» всплывает уже со страниц самого первого романа П. Модиано «Площадь Звезды» (1968 г.). Напомню, что эта книга тогда получила сразу две престижные литературные премии – Роже Нимье (Prix Roger Nimier) и Фенеона (Prix F[?]néon).

Там, как и во всех дальнейших творениях Модиано, словно непрерывно накрапывает осенний дождь. Холодный дождь заливает тёмные парижские улицы, оплакивает ночные площади. В промозглом тумане проступает одинокая фигура с жёлтой звездой на лацкане куртки... Воздух пропитан сыростью, очертания предметов расплывчаты, прошлое смешивается с настоящим; время от времени просачиваются неотчётливые фразы, выпавшие бог весть откуда, сказанные бог весть кем, бог весть кому. Такова атмосфера в книгах Модиано. И эта атмосфера ближе не к Прусту, а к Сименону, с которым Модиано сближает некий «флёр» тоски и тревоги.

«Мой сюжет – время», – повторяет писатель. Тем самым он нам даёт как бы ключ к разгадке самого себя. Поворот ключа, дверь открылась с жалобным стоном. А за ней – ночь, Париж 1942-го, тонущий в потёмках оккупации... которой в реальной жизни автора не случилось.

Ведь Патрик Модиано рождён 30 июля 1945-го, в парижском пригороде Булонь-Бийанкур. Его отец, Альберто Модиано, непонятно какого роду-племени (возможно, салоникский еврей по происхождению), под оккупацией промышлял на чёрном рынке с фальшивыми документами в кармане. Он так и остаётся для Модиано комом в горле. Писатель не смог «переварить» главное своё наваждение – наличие в своей судьбе тёмного афериста без чести и совести, абсолютно равнодушного к сыну.