Вторая книга посвящена «Карибскому кризису», в дни которого советский офицер Дмитрий Язов служил на Кубе.
«Кризис был, пожалуй, самым острым и опасным эпизодом холодной войны, когда советско-американские взаимоотношения достигли критической черты. Стороны стояли на грани всеобщей ракетно-ядерной войны, а Куба оказалась в самом эпицентре тех событий», – вспоминает он. Но мысль его постоянно возвращается в современность: «Новый мир – новые реалии, которые требуют от политического руководства России политической мудрости, железной воли, настойчивости и твёрдости, решительности действий. А самое главное – чёткого понимания и жёсткого отстаивания национальных интересов России. Любая уступка, сделанная из благих намерений, расценивается нашими оппонентами и недругами как слабость и неизбежно приводит к новым и новым потерям. В этом смысле уроки Карибского кризиса, на мой взгляд, нами до конца ещё не усвоены, не проанализированы и не взяты на вооружение».
И вот ещё примечательная мысль из книги, которую нельзя не привести:
«Я каждый раз задаюсь вопросом: как так получилось, что маленькая Куба смогла выйти победителем из неравной схватки с американской сверхдержавой? Откуда у крошечного острова в океане столько твёрдости? Откуда у его мирных жителей столько мужества, стойкости, решимости и веры в себя? Откуда взяла силы эта маленькая нация, население которой на протяжении многих веков пребывало в колониальном и полуколониальном состоянии, собирая сахарный тростник на плантациях американских богачей и ублажая богатых туристов?
Кубинцы нашли в себе силы выступить против рабства духовного, психологического, внутреннего. Любовь к своей стране, патриотизм, возведённый в ранг государственной идеологии, стали основой того духа, о который сломали себе зубы американские империалисты. Кубинцы показали себя нацией, достойной самого глубокого уважения».
Теги: Дмитрий Язов , Удары судьбы , Карибский кризис
«События вырастают из глубины...»
"ЛГ"-ДОСЬЕ
Юрий Александрович Беликов - поэт, журналист. Родился 15 июня 1958 года в городе Чусовом Пермской области. В 1980-м окончил филологический факультет Пермского государственного университета. Автор четырёх книг – «Пульс птицы», «Прости, Леонардо!», «Не такой» и «Я скоро из облака выйду». Обладатель Гранпри и звания «Махатма российских поэтов», лауреат литературных премий: имени Павла Бажова, Алексея Решетова и Антона Дельвига. Основатель трёх поэтических групп – «Времири» (конец 70-х), «Политбюро» (конец 80-х) и «Монарх» (конец 90-х). Лидер движения «дикороссов» и составитель книги «Приют неизвестных поэтов». Входил в редколлегию журнала «Юность», был собкором «Комсомольской правды», «Трибуны», спецкором «Труда». Стихи, кроме периодики, публиковались в антологиях «Самиздат века», «Современная литература народов России», «Антологии русского лиризма. ХХ век», «Молитвы русских поэтов», «Гениальные стихи» и др. Включены в антологию «10 веков русской поэзии» Евгения Евтушенко. Награждён орденом Велимира «Крест поэта» и орденом Достоевского 1-й степени. Живёт в Перми.
– Как поэт ты печатаешься с 1975 года, то есть без малого сорок лет. Это более чем солидный срок. А сколько всего написал за это время? Ну, скажем, если выпускать полное, на сегодняшний день, собрание стихов и поэм Беликова, – сколько выйдет томов?
– Если речь про «солидные срока», как говорят у нас на Урале, то вопрос твой лучше развернуть на 180 градусов: «Сколько лет ты не печатался? И сколько ты не написал?!» Много не написал. И эти «градусы» для моего поколения уже принципиальны. Мы – дети тьмы, молчания. Знаешь, какое у меня самое любимое занятие? Молчать. Сидеть на брёвнышке у реки и вслушиваться в говор воды. В Чусовом дом у нас стоял рядом с лесом. И вот ты бродишь по лесу каждый день. Стихи читаешь деревьям. Да-да, это первые мои и, может быть, лучшие слушатели! В один прекрасный или ужасный миг время ощенилось нами, и мы уже начали прозревать и попискивать. И тут – удар сапогом: «А пищите-ка вы в утробу вашей матери!» А наша мать – тьма. И вот мы стали к ней привыкать. Изъясняться – теневыми метафорами. Когда люди читают не стихотворение, а тень от него. Но чем ниже солнце, тем тень длинней. А солнце в России почти всегда низкое. Посему у меня нет дефицита света. Его испытывают те, кто привык к свету изначально. Ну-ка отними у них авансцену! А тьму не отнимешь. И мне в ней вольготно. Не печатаюсь? Не звучу? И ладно. Поэтому у меня такие гигантские паузы между выходами книг: между «Прости, Леонардо!» и «Не таким» – разрыв в 17 лет! А всего – четыре книги. Ещё в 20-летнем возрасте я принял своего рода обет: «Задушить в себе бесчисленные колокольчики мелкого вдохновения, чтобы создать одинокий Царь-колокол!» В общем, что дозволено слэмоистам, не дозволено «дикороссам»...