Конечно, человек остался более или менее таким, каким был триста-пятьсот лет назад. Но к извечным проблемам – любовь, дружба, предательство, страсть к наживе, отношения между людьми – прибавилось и другое. Многое изменилось. Например, та же банальная проблема потребительства или, извини, мусора. Сто-двести лет назад таких проблем не существовало. По крайней мере, в подобных масштабах. А сейчас это проблемы планетарного масштаба. И не говорить об этом нельзя. Поэтому просто необходимо выносить современные темы на зрителя. В противном случае мы отстанем от жизни. Мне кажется, что театр просто обязан реагировать на социальные, экономические и политические изменения в обществе. Иначе его функция обесценится, станет бесполезной. Ведь нам, современникам, интересна современность!
– Скажи, какое своё произведение считаешь лучшим, любимым?
– Интересный вопрос. Но как на него ответить? Это всё равно, что выбрать одного любимого ребёнка из всех своих детей. Все мои произведения – мои дети. Я их всех люблю одинаково. Впрочем, есть одно, правда, не завершённое в своё время. Это, знаешь, как первая любовь, которую ты никогда не забываешь. Первую свою пьесу я начал писать, когда мне было одиннадцать лет. Но больше четырёх сцен у меня тогда не получилось. Естественно, потом текст я потерял, а когда вдруг снова нашёл через двадцать лет и перечитал, то некоторые куски из написанного в те времена вставил в свою недавнюю пьесу «Родственники – враги».
– К какой театральной школе ты относишься? И кого считаешь своим учителем?
– Как такового конкретного учителя у меня нет. Я учился, читая тексты классиков, современных авторов. Но отношу себя, безусловно, к неаполитанской театральной школе. Тот же Эдуардо Де Филиппо, признанный во всём мире, причислен к всемирной театральной школе. Но, конечно, как я тебе уже говорил, не могу считать себя учеником Эдуардо. Это было бы с моей стороны слишком самонадеянно. Без сомнения, творчество Эдуардо Де Филиппо повлияло на меня как на комедиографа. Наверное, поэтому во Франции или Америке меня в некотором смысле считают его последователем. Но, повторяю, сам себя я таковым не считаю.
А вообще итальянская драматургия сейчас в кризисе. Публика мало посещает театры, поскольку телевидение заняло эту нишу. И многие постановки в итальянском театре нынче больше напоминают кабаре. Это, мне кажется, касается не только итальянских театров, но и других.
– Ты настоящий итальянец. Даже больше, ты – неаполитанец, а это значит, что ты итальянец высшей пробы. Итальяно DOC, как выдержанное вино. Кроме творчества, что тебе нравится делать в жизни?
– Творить у плиты, готовить. Особенно неаполитанские блюда. Я даже в одной телевизионной передаче воспроизвёл блюдо, которое любил делать Эдуардо Де Филиппо. Это была паста на сале. В его время люди много работали физически и им необходимы были калории. Сейчас это уже не очень актуально. Впрочем, мне нравится вся итальянская кухня. Она, кстати, одна из самых известных в мире. Недаром же во многих странах организованы целые нелегальные и легальные производства с миллиардными оборотами, которые подделывают итальянские продукты, а потом на голубом глазу сбывают их на международных рынках под маркой «Made in Italy».
– Ты собираешься приехать в Россию? И если да, то в каком качестве – туриста или автора комедий, одну из которых всё-таки решат поставить у нас?
– Рано или поздно я точно приеду в Россию. Конечно, мне бы хотелось приехать не в качестве туриста, а участвуя в каком-нибудь театральном проекте. Надеюсь, что такое когда-нибудь произойдёт. Пусть не в этом году, может, в будущем.
Беседовал Никита БАРАШЕВ, собкор «ЛГ», РИМ
Теги: культура , искусство
Он в сновиденьях нам явился
И снова проклятый пароход неумолимо надвигался прямо на меня, и его острый, хищный форштевень был всё ближе и страшнее...
В страшном изнеможении махал я что есть сил руками, но понимал, что не уйти мне, никак не уйти...
В общем, опять я проснулся в холодном поту, с колотящимся сердцем, мелко дрожащими пальцами и раскалывающейся головой.