Сегодня смысла нет ни в чём.
Ни дыма, ни огня...
...но Ангел тронет за плечо,
И ты спасёшь меня...
Зарука
Возьми за данность белую страницу.
Зачёркнутое – скомкай и в корзину.
В глаза себе, как в старую бойницу,
Взгляни и дёрни. Не тяни резину.
Не промахнись. Попыток не бессчётно.
И под руку журчит своё клепсидра.
И время выливается охотно
В купель, в слезу, в молозиво, в пол-литра.
Вглядись в созвездья Умкою на льдине.
Почувствуй якорь в солнечном сплетенье.
Земную жизнь знобит на середине,
И ни победы нет, ни пораженья.
И смерти нет, Евангелие, слухи –
Мол, сам вид[?]л, слыхáл и даже трогал!
И мулька о старухе и прорухе
Полезна, как в ангину гоголь-моголь.
Проснись и пой. Не умничай, а действуй.
Пусть вкривь и вкось, и до утра не спится.
Белеет парус одинокий с детства
И до полёта скомканной страницы.
Теги: современная поэзия
В ритмах страсти
Премьера балета "Последнее танго" в Московском областном государственном театре «Русский балет» - новая страница в его творчестве. Театр, делавший ставку на лучшие образцы классики, представил публике современную хореографию. Художественный руководитель театра народный артист СССР Вячеслав Гордеев восстановил на сцене «Русского балета» свой спектакль, впервые поставленный почти двадцать лет назад в Большом театре. Сюжет балета навеян романом Роберта Элли «Последнее танго в Париже» и одноимённым фильмом Бернардо Бертолуччи. Сегодня Вячеслав ГОРДЕЕВ рассказывает об этой постановке.
– Вячеслав Михайлович, почему вы решили вернуться к этой постановке через столько лет, учитывая недолгую жизнь спектакля на сцене Большого театра и довольно неоднозначное отношение к нему в среде критиков?
– Время всё расставило на свои места. В дни премьеры тогда были действительно разные мнения об этом спектакле. Прежде всего надо отметить, что когда я, будучи художественным руководителем балета Большого театра, ставил «Последнее танго», то делал не просто спектакль, а программу для развития театра. До организованного мною вечера современной хореографии на сцене Большого театра шла только классика.
Этот вечер планировался не под оркестр, а под запись. Труппа работала с энтузиазмом. Уже на генеральном прогоне публика дала свою оценку. Для кого-то был шок, для тех, кто чтил традиции Большого театра, спектакль вызвал определённое раздражение. Отзывы были не то что негативные, а именно критические. Считаю, это хорошо. Такая критика позволяет взглянуть на всё со стороны, увидеть своё творение другими глазами. В то же время важны и другие оценки. Этот спектакль был показан в Японии – стране пуританской. Причём японцы сами его выбрали и просили привезти на гастроли, несмотря на то что адажио у меня довольно смелое, эротическое. В отдельно взятой стране, отдельно взятом обществе, театре можно создать любое мнение. Принимая во внимание, что пресса в то время была ангажированна. В Японии же «Последнее танго» вызвало 15 минут оваций и не один раз, а после каждого выступления. Наверное, это показательно.
Считаю главным достижением того эксперимента, что в Большом театре появился новый проект – вечер современной хореографии. И он продолжается. Затем и в других театрах появились такие вечера. А позже стали возникать сцены для современной хореографии. В Большом театре уже планировались капитальный ремонт и закрытие исторической сцены, переход на новую. И я как раз предполагал всё современное, непроверенное временем, авторское ставить на новой сцене.
Ещё тогда в одном из интервью я говорил, что рассматриваю этот вечер, этот спектакль как эксперимент. Приживётся он – хорошо. Нет – это всё равно важно для всей труппы. Нужно пробовать новое. Жизнь артиста балета очень короткая. 20 лет – и всё! Успел что-нибудь сделать за эти годы – прекрасно, нет – уже не сделаешь. Надо было дать возможность артистам поработать в другой пластике, с другими балетмейстерами. Я приглашал Брянцева, Васильева, Лавровского – тех людей, которые были лидерами в хореографии. К сожалению, не все отозвались. Конечно, в общую концепцию Большого театра «Последнее танго» не очень вписывалось, тем более что не было живого звука. Возвращаясь сейчас к этому спектаклю, понимаю, что он как раз очень подходит для сцены «Русского балета».
– Что нового вы привнесли в постановку, есть ли принципиальные отличия от предыдущей версии?