В университете Есенин вошёл в поэтические кружки, познакомился с молодыми поэтами. Вместе они отправляются в «путешествие в прекрасное»: в Третьяковскую галерею, Художественный театр, гуляют по старым московским улочкам, спорят о поэзии в сквере около университета на Миусской площади.
Но юного Есенина увлекает и революционная стихия тех лет, и за ним устанавливается полицейское наблюдение. У входа в университет Есенина и его друзей караулят филёры. Справки надзирателей полицейской части в разных районах Москвы позволяют установить, что Есенину приходилось часто переезжать с квартиры на квартиру. И неслучайно в письме Марии Бальзамовой, отправленном в октябре 1914 г., он в качестве обратного адреса указывает: «Москва. Миусы. Университет Шанявского, студ<енту> 2 курса Есени<ну>». Адрес Университета Шанявского оказался для Есенина более надёжным, чем адреса его многочисленных временных пристанищ.
Но уже шла мировая война, и весной 1915 года Есенин уезжает в Петроград, к Блоку. Есенин, который в Москве был под надзором полиции за участие в революционных кружках, здесь, в Царском Селе, читает свои стихи императорской семье! Так на Есенине сошлись все противоречия XX века. Они сходятся в нём, как в кристалле. И лучи, выходящие из него, освещают потомкам всю нашу историю.
Обдумывая всё это, я решил предложить своим студентам поработать над есенинской темой. Они сделали зарисовки тех мест, где бывал Есенин. Одна из студенток написала портрет: юный поэт стоит у перил рядом с аудиторией. Эта аудитория сейчас называется «Есенинской».
Мы подобрали в архивах и библиотеках материалы о Есенине и сделали небольшую выставку. На фотографиях – и Университет Шанявского в 1913/14 учебном году, и юный Сергей Есенин, и его друзья-студенты, и любимые профессора, и учебный план. Есть обложки и страницы журналов, в которых печатались стихи Есенина, его первый сборник стихотворений «Радуница» и отклик на этот сборник – статья профессора П.Н. Сакулина «Народный златоцвет» в «Вестнике Европы», ведущем журнале того времени.
Так сложилось, что наша выставка оказалась юбилейной: мы отмечаем 100-летие пребывания Есенина в стенах университета. Он приехал в Москву из рязанской глубинки и здесь, в университете, познакомился с поэтами, слушал замечательные лекции по литературе, истории, философии и даже пел в хоре, как отметил на открытии выставки ректор РГГУ Ефим Иосифович Пивовар. Сама атмосфера университета, друзья-студенты, профессорско-преподавательский состав способствовали становлению поэта.
Эта выставка – своего рода закладной камень. Мы мечтаем о том, что в дальнейшем в РГГУ, в «Есенинской» аудитории, будет большой, в полный рост, портрет поэта, на стенах аудитории – роспись: места, связанные с жизнью Есенина, а между ними – есенинские строки… Нас поддерживает руководство университета, и мы очень надеемся, что с его помощью мы воплотим в жизнь все наши мечты.
Теги: Сергей Есенин
Три четверти века
Семьдесят пять лет исполнилось классику современной казахской литературы, народному писателю, академику Национальной академии Казахстана, автору многочисленных книг, вышедших в Казахстане и за рубежом, видному государственному и общественному деятелю Абишу Кекильбаеву.
Помню, как ещё студентами в Москве брали среди земляков-казахстанцев на одну только ночь его "Степные баллады", только что вышедшие в издательстве «Молодая гвардия». Брали, чтобы постигнуть и понять, «что перманентный конфликт и нескончаемая схватка между человеческим Величием, возникающим и обретающимся лишь в «пограничном» круге последних истин человеческого существования, с одной стороны, и беззастенчиво оспаривающий это Величие заземлённой мирской суетой с другой - составляет едва ли не главный рефрен и основную канву большинства произведений Абиша Кекильбаева». Это утверждение писателя и философа, ученика юбиляра, Ермека Аманшаева сопрягается с его же «я исхожу из того, что былое растрачивает себя, чтобы освободить место настоящему». Необходимо заметить, что и настоящего как такового нет в вечном течении жизни, нет и определения его константы вообще, и в частности в период нашего транзитного бытия. Ибо эта категория философской мимолётности – «мгновение, ты прекрасно!» – тут же по хронометру вечности выпадает в колодец времён, в нашу безграничную память, и, отчасти благодаря ей, памяти, подталкивает творческую личность к новым, неизведанным контурам будущего, вылавливая в них дерзанием духа вновь эти самые частицы настоящего, я бы назвал, частицы «нейтрино», где окончание «о» несёт в себе и нулевую массу души. Ну это, так сказать, в материальном плане, а в духовном, творческом аспекте что-то совсем иное, имя которому не только душа творческой личности, но и само творчество, сам ничем не объяснимый праздник мысли.