Леонора в исполнении Евгении Сурановой гораздо естественнее, это обычная женщина, которая в своей семейной трагедии заставляет даже вспомнить известную максиму, что «жёны и дети – лучшая опора режима». Ей просто не повезло, мужа арестовали, его надо выручать, жизнелюбивая Марселина (восхитительная Екатерина Ферзба) случайно подвернулась, и кульминационная сцена с выстрелом и ударом ножом – просто неудачное стечение обстоятельств. Две совершенно разные истории, переданные воспоминаниями дона Фернандо, выполнены абсолютно одинаковыми техническими средствами.
Вместе с Рождественским и Кисляровым над постановкой работали дирижёр и хормейстер Алексей Верещагин, художник Виктор Вольский и художник по костюмам Ольга Ошкало. Они сделали хорошую, достойную работу. Без всяких скидок.
Мы можем радоваться: созданный Борисом Александровичем Покровским замечательный Московский государственный академический Камерный музыкальный театр (теперь уже имени Б.А. Покровского) не мумифицировался, не превратился в памятник самому себе, а живёт полноценной жизнью.
Теги: искусство , театр
Мифология как фитнес
Менелай – Анатолий Пономарёв, Елена – Майя Барковская
"Прекрасная Елена" Ж. Оффенбаха в «Геликон-опере»
Любовь самой красивой женщины в мире - и сегодня весьма завидная награда. Именно поэтому художественный руководитель «Геликон-оперы» Дмитрий Бертман имел все основания перенести действие комической оперы Жака Оффенбаха «Прекрасная Елена» в наши дни в фитнес-клуб «Юпитер», где под руками поигрывающих мускулами массажистов (это, кстати, артисты хора) коротают скучные дни и поддерживают великолепную физическую форму спартанские красавицы во главе с царицей Еленой. Художник Хартмут Шоргхофер переносит действие на ступени некоего исполинского античного храма, в центре которых располагаются полукруглые ширмы, образующие своеобразную «внутреннюю сцену». Это настоящее пиршество белого цвета, который принимает на себя блики и оттенки всех остальных цветов. Это пространство вечного праздника, каким казалась Античность романтически настроенным потомкам.
Однако спектакль Бертмана как раз лишён романтических иллюзий и полон романтической иронии. Популярную арию «Все мы жаждем любви» Елена исполняет, лёжа на массажном столе и вскрикивая от чрезмерных усилий массажиста. Парис появляется в джинсах и футболке с изображением надкусанного яблока на груди – то ли мифологического яблока раздора, то ли логотипа известной компьютерной фирмы. Насыщая свой спектакль пародией и гротеском, Бертман точно следует за композитором. Как Оффенбах видел в завязке Троянской войны лишь повод поразмышлять о современном обществе, так и в новой «Прекрасной Елене» греческие цари, поигрывая поролоновыми мускулами и поправляя шлемы из кастрюль, рассуждают о санкциях и борьбе с коррупцией. Да, в «Геликоне» не побоялись сохранить прозаические интермедии, причём большая часть из них была написана заново. Эрудированный зритель, несомненно, оценит пародийные цитаты из пушкинского «Бориса Годунова», касающиеся народа, который «как всегда, безмолвствует». В предложенную режиссёром игру включается даже дирижёр-постановщик Владимир Понькин, который (внимание!) не только пьёт переданное со сцены «с царского стола» шампанское, но даже сам поёт заключительный куплет знаменитого «марша царей».
Понькин тонко чувствует и стиль музыки Оффенбаха, и её ритмические контрасты. Поддерживая замысел режиссёра, он заставляет лирические темы звучать жёстко, без излишних красивостей, зато в фарсовых эпизодах дирижёр не забывает о том, что Оффенбах – великолепный мелодист, выявляя красоты партитуры, которая увлекает слушателей уже второе столетие подряд! При этом лёгкость, даже блеск, отличающие исполнение Понькина, сочетаются с отличным балансом звучания оркестра в целом, чего очень не просто добиться в небольшом зале «Геликона на Арбате». Впрочем, как уверил зрителей Дмитрий Бертман в своём предисловии в программке «Прекрасной Елены», следующая премьера «Геликона» будет уже на исторической сцене на Большой Никитской.