Ну что ж, – на то и песня,
Чтобы ЗВУЧАТЬ, мой друг!
1959
Памяти Вильгельма Левика
Двухтомник Гейне в Вашем переводе
Вы мне пообещали как-то раз.
Но Ваши дни уж были на исходе:
Как в «Гамлете» – высокий дух угас !
Оставя след, блистающий в народе
И влагой выбегающий из глаз
У всех, кто нежно чтит и помнит Вас,
Как помнят ясный день – при непогоде.
Ронсар беспечный Вам казался краше.
Мне – больше улыбался Дю Белле.
Но тот и этот – были оба Ваши;
Обоих Вы нашли в забвенной мгле.
Не становитесь же за ними «третьим»;
Мы всё равно Вас вовремя заметим!
30 мая 2014 г.
* * *
Люди не верят поэтам;
Слов сочетаниям звучным
Внемлют, как сказкам досужим,
Сладким, но антинаучным.
К правде, поэтом открытой,
Люди приходят – иначе;
Позже.
В обход.
По дорогам
Более трудным и вьючным.
1970-е гг.
Теги: Новелла Матвеева , поэзия
Этюд в болотно-оранжевых тонах
Илья Одегов. Тимур и его лето: Рассказы и повесть. - М.: Текст, 2014. – 158 с. – 1000 экз.
Саша Филипенко. Бывший сын: Роман. – М.: Время, 2014. – 2-е изд., стереотип. – 208 с. (Самое время). – 1500 экз.
Вот две книжки, изданные практически в серийном оформлении болотно-коричневого тона и схожего формата. Первое, что бросается в глаза, – цена скопчески скромных по полиграфии изданий: соответственно 325 и 345 рэ. Понятно, что типографии нынче недёшевы, но тут явный перебор. Может, инициаторы изданий действуют по принципу сетей, торгующих гречкой: у них – санкции, у нас – дороговизна? А что если Запад запретит нам издавать европейские и американские бестселлеры, слушать их эстраду и смотреть голливудские шедевры? Тогда ограничимся отечественной продукцией, и она вырастет в цене.
Но что-то подсказывает, причина не в этом. Обе книги представляют нам лауреатов международной литературной "Русской премии" (2013). Эту награду дают авторам, пишущим на русском языке, но живущим за пределами России. То есть это люди, поддерживающие и укрепляющие связь представителей русского зарубежья с национальной культурой. Своего рода бренд, качественные тексты. А за качество нужно платить. Но так ли это?
В аннотации к книге казахстанского прозаика Ильи Одегова есть ответственные слова: «Выверенные сюжеты, неожиданные развязки, лёгкость языка, достоверность повествования...» Понятно, тут прежде всего виден пиар-ход: как бы заинтересовать потенциального читателя. Но издателям вторят авторитетные люди (А. Курчаткин, А. Эбаноидзе), чьи отзывы по западному лекалу вынесены на оборот переплёта. Как тут не поверить?
Однако знакомство с текстами вынуждает прийти к противоположным выводам: истории, рассказанные молодым писателем, производят впечатление слабости, выморочности, незавершённости, языковой и нарративной непрописанности. Не недосказанности, заметьте (о, как хотелось бы иметь дело с многозначной импрессионистичной недосказаностью!), а именно непрописанности: автор не умеет или ленится придать сюжету логически цельный вид. Концовки психологически немотивированы, не обеспечены художественной и смысловой логикой. В одном случае вдруг появляется свора собак, обгладывающих дохлую лошадь, в другом – индус Радж укокошивает белую женщину, лишь потому, что она сидит спиной к нему на пляже, в третьем – истеричный папаша девочки-невротички зверски избивает старенького доктора, задавшему ему пару вопросов, в четвёртом – балбес Иван, испугавшись змеи, залезшей в бунгало, погружается в океанскую волну.
В большинстве случаев сборник составили не полноценные рассказы, а этюды, наброски, которые могли бы стать художественным целым, но не стали. С изобразительностью тоже не всё в порядке: «Красивая женщина в чёрном и блестящем купальнике. Загорелая и гибкая, как пантера» («Пелестань»). И эта стилевая красотища – в последнем абзаце рассказа, когда ждёшь мощного аккорда.
Нелады тут и с фактографией. В повести «Овца» сюжет топчется вокруг скотовода Марата, отправившегося на поиски ярки и прижатого к земле рухнувшим деревом. Зажатой оказалась одна рука. Но далеко не юный человек не пытается, что было бы логично, подрыть свободной рукой почву, а дожидается прихода собаки Лёльки, та подаёт ему толстую ветку (?!), и он отворачивает тяжеленный ствол. На руке остаются лишь царапины, переломов нет, значит, она лежала не на камне, и подкоп был возможен.