Студенты – недавние школьники – свидетельствуют: из учебного процесса (речь, разумеется, о литературе), по сути, выпадают два последних года – 10-й и 11-й классы. Там – только «натаскивание» на ЕГЭ. Никто не спорит: в своей основе единый государственный экзамен – дело нужное. Он действительно даёт возможность пробиться талантливой молодёжи. Но натаскивание – это всё-таки другое. Стоит ли ради него вычёркивать два года из образовательного процесса?
Возможен вопрос: а нужно ли вообще изучать зарубежную литературу в школе? Для меня ответ на него однозначен: разумеется, да. Какой бы ни была международная ситуация, мы – часть единого гуманитарного пространства, мы – часть мировой культуры. А потому представления о внешнем мире должны быть адекватными. Чтобы и о себе судить адекватно.
Что же нужно, чтобы дети наши (которые станут взрослыми!) знали о существовании этого богатейшего, ныне затерянного культурного материка? Немногое. Хотя бы час в неделю, отведённый на урок по литературе зарубежных стран. Но – с пятого по одиннадцатый. Для этого нет необходимости открывать новую специальность в вузе – знаний, которые в этой сфере получает современный студент-филолог, вполне достаточно. Необходимо только разработать программу для школы.
Позволю вот какую ремарку. В преддверии Великой Отечественной войны (по воспоминаниям родителей) немецкий язык считался одним из основных предметов в школах, где они учились. И соответственно они его учили как надо. Позднее приобретённые знания весьма пригодились им в институтах, помогали учиться, без труда читать специальную литературу. Разве то, что они хорошо знали немецкий, сделало их меньшими патриотами своей страны? Едва ли.
Из воспоминаний участников Великой Отечественной войны можно узнать, что в юности они зачитывались Майн Ридом и Стивенсоном, Киплингом и Жюлем Верном, «Тремя мушкетёрами» Дюма, запоем читали «Остров доктора Моро» и «Затерянный мир», а то и «Пещеру Лейхтвейса» с историями о похождениях Ната Пинкертона. Так что же, Анатолий Рыбаков, Константин Симонов, Михаил Луконин и многие другие из-за этого меньше любили свою Родину?
В конце концов, и зарубежные книги учат тому же: быть человеком. Станем ли мы любить Родину больше, если ничего не будем знать о том, что рядом существует прекрасный и удивительно многообразный материк мировой литературы? Весьма сомнительно.
Теги: литература , история
Классное чтение
Татьяна Савченко. Есенин и русская литература XX века: влияния, взаимовлияния, литературно-творческие связи. - М.: Русскiй Мiр[?], 2014. – 560 с.: ил. – 2000 экз.
Книга доктора филологических наук, научного сотрудника Есенинской группы ИМЛИ РАН Татьяны Савченко даёт объёмное представление не только о творчестве Сергея Есенина, но и о многообразии пересекающихся интересов литературных групп и направлений, в чём-то сходных, а в чём-то весьма различных. Есенин предстаёт в его взаимосвязях с Блоком, Маяковским, Горьким, Пастернаком, писательской организацией – РАППом[?] Некоторые аспекты хрестоматийны, но Савченко раскрывает их значительно глубже, а кроме того, заглядывает в будущее: её исследование посвящено и тому, как спустя десятилетия отозвалось творчество Есенина в стихах Рубцова и Варлама Шаламова. Книга хорошо структурирована, написана доступным языком, гармонично сочетает факты и эмоциональность. Она может стать подспорьем для учителей и студентов, желающих составить представление о литературных процессах России первой трети XX века в контексте её истории.
Елена Березович. Русская лексика на общеславянском фоне: семантико-мотивационная реконструкция. – М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2014. – 488 с. – 1000 экз.
Каждое слово создаёт вокруг себя ореол ассоциаций, а тем более такое, которое существует в языке и активно используется многие сотни лет. Какие же это слова? Например, "Русь" и «русский». «Ад» и «рай». Термины родства, ландшафта, погодных явлений, частей тела… Они настойчиво тянут за собой цепочки связей и представлений, которые в чём-то удивительно сходны с родственными (или даже отдалёнными) языками, а в чём-то – специфичны для своего, русского языка, но могут по-разному проявляться в его диалектах. Монографию Елены Березович читать непросто: она написана для специалистов, в ней содержится немало научных обобщений. Но конкретные примеры подобраны так ярко и разнообразно, что даже дилетант почерпнёт из неё немало интересного. Яснее становятся этимологические мотивы наименований, глубже раскрываются фольклорные архетипы.