Память о мужественном поэте не иссякнет на Тверской земле. Михаил Суворов был и будет образцом мужества, стойкости, целеустремлённости. Он не герой ушедшей войны, но для многих остаётся настоящим героем.
Теги: поэзия , Михаил Суворов
И песен нет других у нас
Художник Владимир СОРОКИН
В январе 1930 года 15-летний подросток решился прочитать свои стихи самому Маяковскому. Прослушав три стихотворения, Маяковский, как признавался позднее автор стихов, буквально набросился на него: "Что это за Ахматова в коротеньких штанах? Почему вы пишете о том, что вам абсолютно неизвестно и совершенно чуждо? Где стихи о партах и пионерском галстуке? Ведь вы новые люди, таких ещё на земле не было! А что пишете? Сумерки дворянства!"
Этот эмоциональный отзыв Владимира Маяковского навсегда определил дальнейший путь в литературу Евгения Долматовского, который после «встряски» навсегда простился с туманной поэзией. «Впрочем, - писал он в автобиографии, – на неё уже не стало хватать времени. Я учился в педагогическом техникуме, сотрудничал как «деткор» в журналах «Дружные ребята», «Вожатый», «Пионер», с пятнадцати лет начал самостоятельно ездить в командировки как пионерский работник и корреспондент. Видел первый коллективный сев под Воронежем, а вторую колхозную весну, лето и осень провёл в Западной Сибири, работал в районной газете в селе Рубцовка». (Теперь это большой город Рубцовск.)
Время, как видим, настойчиво определяло судьбы служителей литературы. Всё, что происходило на твоих глазах, тут же искало выхода в свет. А это, как очевидно ныне, не всегда было обеспечено найденным единственным словом. Нередко оно представляло происходящее приблизительно, а то и просто поверхностно. Стремительность порой подменялась спешкой, суетой, которая, как говорил классик, не ладила со служеньем муз. Но это не мешало поэтам, вступавшим в литературу в 30-е годы, отдаваться порывам происходящего и стремлению стать летописцами эпохи.
Среди молодых были К. Симонов и М. Матусовский, Я. Смеляков и С. Васильев. Их отличало не просто активное вторжение в жизнь, а стремление непосредственно участвовать в трудовых буднях. В частности, среди рабочих – строителей метро «Охотный ряд» был Евгений Долматовский. Пожалуй, он из поэтов тех лет откровеннее всего выявлял в стихах такие черты своего характера, как одержимость и страсть, подлинный комсомольский энтузиазм. Это о себе и своих товарищах:
Я родился в войну мировую,
Зналось детство с Гражданской войною,
Я прошёл полосу мировую,
И макуха знакома со мною,
И разруха
Знакома со мною.
Старый мир напоследок калечил,
Но убить нас не смог он.
Одному поколенью на плечи –
Не слишком ли много?
Продолжением биографии поколения Евгения Долматовского стала Великая Отечественная война. К ней он был морально и физически готов, пройдя школу воинской службы на Дальнем Востоке как боец, а затем служил военным корреспондентом в походе 1939 года в Западную Украину и в Финской кампании 1940 года.
На войне ему пришлось испытать всё, что выпало на долю человека, попавшего на фронт. Был контужен, ранен. Оказался в плену. По счастливой случайности удалось бежать из лагеря. А потом снова фронт, бои в Сталинграде, наконец, присутствие на подписании акта капитуляции в Берлине.
Военная газета требовала от поэта не только стихи, но и репортажи, очерки, фельетоны. Причём срочно.
Прости, я обещал тебе
Не про войну вести рассказ.
Но мы в огне, но мы в борьбе,
И места нет другой судьбе,
И песен нет других у нас.
Послевоенные стихи полны той же энергетикой участия в жизни. Суть происходящего врывалась не только в лирику, но и в эпические произведения Е. Долматовского. В частности, в роман в стихах «Добровольцы», написанный по воспоминаниям его метростроевской юности, которая совпадала по духу созидания с 50-ми годами. Он искренне полагал: только продолжая дело отцов, молодость может реализовать себя, выполнить своё предназначение на земле.
И вместе с тем он не только был привержен призывной, лозунговой интонации. Звучала в его стихах и лирическая проникновенность, которая, думается, и обеспечила успех многих его песен, написанных им вместе с Д. Шостаковичем, Н. Богословским, Б. Мокроусовым. Среди них всем известные «Любимый город», «Эх, как бы дожить бы», «Моя любимая», «Сормовская лирическая» и другие.