Однако почти сразу, менее чем через год, он возник в организации «Гипрошахт», которая находилась в Дзержинском районе Ленинграда, и в этом же районе жил Бродский. Лернер стал там начальником народной дружины. И поскольку ему любой ценой необходимо было совершить карьерный прыжок, то он явился на приём к первому секретарю Ленинградского обкома партии Толстикову и предложил, что его народная дружина станет бороться не со стилягами и пьяницами, а с идеологическими противниками советской власти – диссидентами. Толстиков сначала даже не понял, о чём речь, и спросил: «А на какой закон ты собираешься опираться в этой своей деятельности?» – «Да к чёрту закон», – ответил Лернер. И тогда Толстиков сказал: «Ты давай проведи для начала что-нибудь показательное, а дальше будет видно – посмотрим, что из этого получится».
Я работал в это время инженером-механиком на заводе «Вперёд». И однажды меня вызвали в первый отдел, там находился Лернер, и он расспрашивал меня около часа. Однако я оказался неудобной фигурой – инженер завода, ходивший на работу к восьми утра, получавший зарплату и премии, а не тунеядец. И тогда он, видимо, понял, что искать тунеядцев на предприятиях смысла нет, а надо усилить поиски в хорошо известном ему Дзержинском районе. Вот так Лернер вышел на Бродского. Он стал за ним наблюдать и в конце концов арестовал Бродского в тот момент, когда Иосиф находился без работы, то есть вернулся из геологической партии и новой работы ещё не нашёл. И суд приговорил Бродского к пяти годам ссылки.
После этого достаточно быстро сам Лернер тоже был арестован. И я был на суде над ним. Ему предъявили поразительное обвинение: во-первых, он под своей фамилией издал три книги, которых сам не писал, будучи по сути абсолютно неграмотным человеком. Он просто купил рукописи и присвоил их. Он объявил, что был во время войны полковником контрразведки и это именно ему принадлежит идея ледовой Дороги жизни через Ладожское озеро. Однако довольно быстро выяснилось, что всю войну он провёл в Самарканде и работал в госпитале на должности «сестра-хозяйка» и уже тогда воровал лекарства, еду и комплекты постельного белья.
После войны он одно время был завхозом Ленинградского цирка и очень обижал зверей, недодавая им корм.
Потом Лернер где-то раздобыл чистые орденские книжки и выписал себе две дюжины орденов, в том числе орден Ушакова первой степени, которым награждают, как известно, за флотоводческие победы. Ему на этом суде дали шесть лет, но через полгода отпустили, и я его встретил в редакции газеты «Неделя» в Москве на Пушкинской площади. Он подошёл ко мне и спросил: «Тебе не нужен американский автомобиль, но без документов? Тут один дипломат продаёт «форд», а документы я тебе потом сделаю».
Года через три его снова арестовали и закатали в тюрьму уже на большой срок. Когда он вышел, то дал интервью журналу «Молодая гвардия», и журналист задал ему вопрос: «Вот уже сейчас, когда прошло столько лет и всё уже обратилось в историю, что вы думаете о Бродском?» Лернер ответил: «Я думаю о нём то же самое, что и в шестьдесят четвёртом году. И сейчас я знаю его подноготную». – «Какая же это подноготная?» – спросил журналист. И Лернер сказал: «А какая у него фамилия? Сахарозаводчик Бродский – его дед. Он был крупнейший производитель сладостей и даже поставлял шоколад самому царю. И когда Бродский выехал на Запад, то он получил там все деньги своего деда. Все эти деньги он передал в Швецию, и за это ему дали Нобелевскую премию». И вот такая несусветная чушь была опубликована в журнале, который выходил тиражом в несколько десятков тысяч экземпляров. На такую идиотскую выдумку был способен только Лернер.
Уже вышли десятки, если не сотни книг о Бродском: о его поэтике, о его жизни, изданы мемуары друзей, собраны его интервью, вышли альбомы с фотографиями в Ленинграде, Венеции, Нью-Йорке. Все эти материалы очень разные: профессиональные и дилетантские, достоверные и не очень, но всё это свидетельство огромного влияния Бродского на литературу, людей, да, пожалуй, и на всю нашу жизнь.
Евгений РЕЙН
Теги: Иосиф Бродский , Евгений Рейн
Без директора в голове
Поднимать руку на даму - плохо, очень плохо. Руки таким людям отрывать надо. Но когда на Тверской улице в Москве побили девушку, оказавшуюся директором популярной молодой поэтессы Веры Полозковой, это стало новостью не только удручающей, но и познавательной. Оказалось, у поэтов бывают директора.