- А что возможно скорректировать в языковой политике на федеральном уровне?
- Для начала необходимо скорректировать понятийно-терминологический аппарат. Исключить противопоставление «родной» и «русский», так как русский язык также является родным. Необходимо также в законодательной норме ряда республик вывести русский язык из статуса государственного языка республики, сняв функциональное равноправие государственного языка Российской Федерации с государственным языком республики. Восстановить конституционную норму русского языка в статусе государственного языка Российской Федерации.
Беседовала Татьяна ШАБАЕВА
Продолжение дискуссии в статье Вячеслава Ар-Серги
♦ Мнения собеседников могут не совпадать с мнением редакции.
Теги: филология , русский язык
А родной – стать чужим...
Фото: РИА «Новости»
Публикуется в авторской редакции без сокращений
Начну с того, что вспомню свою студенческую фольклорно-диалектологическую экспедицию. Да, так ни много и ни мало назывались в наши времена выезды студентов-филфаковцев в далёкие районы - глубинки – для сбора фольклорно-языкового материала среди населения. Для нас, будущих удмуртских филологов, это имело огромное значение – буквально как посвящение в Филологию. Ценность этих полевых экспедиций была весьма высокой, и, наверное, именно от этого в новейшие времена, они были упразднены в филфаках – по крайней мере, мне так сказали. Мол, денег нет[?] А по мне это смотрится так: подобные студенческие экспедиции, возглавляемые доцентами и профессорами филологии, были полезнейшим делом, а нынешние времена сразу ставят жирный крест на всём полезном, предоставляя "зелёный свет" многому другому – ненужному и вредному. А ведь юные филологи неимоверно мужали на таких экспедициях, которые зачастую слагались по самому нужному маршруту – до самого себя, до корней своих и до истоков Родины своей… Но не об этом сейчас речь… А о том, что мы – группа студентов-филологов Удмуртского госуниверситета оказались прямо-таки на земле филологически обетованной – с точки зрения удмуртского фольклора и диалектологии. Этим райским местом для нас стала деревня Большой Карлыган (по удмуртски – Заны), расположенная на самом восточном конце Марийской Республики. Чуть ниже её по карте – уже Татарстан с его Балтасинским районом, а ещё повосточнее – чересполосица Кировской области с переходом на Удмуртию. Карлыган – особое, буквально намоленное место для удмуртов, это – один из первоцентров удмуртского просвещения ещё с царских времён…Но и не только удмуртов, но и марийцев, татар. Не буду вдаваться в исторические доказательства уникальности Карлыгана – доверьтесь моему слову или Интернету.
Итак, раннее утро в Карлыгане – большой, старинной, богатой деревне с прямыми улицами и высоченными осокорями по обочинам дорог. Выходя из магазина, по местному – сельпо, я примечаю троицу милых карлыганских бабушек – моложавых, бодреньких, чуть озорных, но и не без должного степенства в осанках. Их разговор был экспрессивен, порывист и фактурен. Бабушки нетихо обсуждали новость о том, что вчера в их клубе (мало уступающем городским ДК) произошла стычка молодых людей из-за их неразделённой любви к одной местной пассии, поневоле ставшей яблоком раздора для местных егитов. Бабушки, рассказывая об этом, пришепётывали, цокали языками, подталкивали друг друга в бока – но деликатно, хлопали себя по ляжкам, охали и ахали, поминутно поправляя на своих милых головках несбившиеся беленькие платочки. При всей высоте температуры их обмена мнениями относительно свежей деревенской новости, касающейся важнейшего аспекта их жизни – воспитания подрастающего поколения, виделось, как бережно и любовно эти бабушки относятся друг к другу. Это просто читалось в их жестах и глазах, ей-Богу. Видно, знали они друг друга с рождения и не могли уж обходиться одна без другой – ну, ни денёчка. Одеты они были простенько и опрятно – теплые кофточки, на ногах – блескучие татарские галоши – новые, не без шика. А я стоял в шагах десяти от них, под отцветшей сиренью, и не мог даже ноги сдвинуть с места – как громом пораженный, ей-Пра. Бабушки – удмуртка, татарка и марийка, каждая говорила на своём языке и каждая из них понимала речь своей товарки с лёту, без перевода! И всё это – на оживлённейших нотах, без никакой заминки в голосе и преград в интонации. Наша удмуртка знала языки своих соседок свободно – марийский и татарский и считала это совершенно само собой разумеющимся, а татарка и марийка в свою очередь отлично понимали её. Но каждая говорила на своём родном языке, убеждённая, что её отлично понимают – что так и было!