Уезжали мы из Сольвычегодска на следующий день. На автобусной остановке встретили знакомого водителя, он готов был снова предложить свои услуги. Работы для мужчин в городе мало. Наш водитель ездит вахтами на разработку какого-то месторождения в ста километрах к северу от Воркуты, а в свободное время подрабатывает дома извозом.
Туризм мог бы дать городу новые рабочие места и толчок к развитию. Примером тому соседний Великий Устюг. Нашлась бы работа и для мужчин, ведь туристам помимо показов нужны и активные развлечения. Да и строительство – мужское дело, а оно бы пошло.
Теги: Россия , история , туризм
Тайна Б.Ф.
Борис Андреев с женой
Фото: РИА "Новости"
Между собой мы его звали Б.Ф. (Бэфэ), лень было выговаривать: Борис Фёдорович. Да он и сам любил сокращения.
До того как мы с ним встретились, я представлял: простой, простоватый, как те персонажи, которых он играет... грубый, прямой, правду-матку лепит в глаза... всё-таки из народа, из самой гущи. Как потом выяснилось - из Саратова, с Волги. Я тоже вырос на Волге, тут мы с ним сошлись – я ужасно любил слушать о том, как они пацанвой ордовали по волжским берегам, как, закопав трусишки в песок, плавали на острова, на плоты, плывущие вниз по течению.
Потом, когда сошлись довольно близко, многое подтвердилось. Действительно прямой – говорит то, что думает. Грубоватый, я бы сказал, нарочито грубоватый – это немножко маска, чтобы не разрушать имидж, созданный у зрителей. Простой. В самом деле, простой, как земля, которая его родила, как народ, из которого он вышел. Но не простоватый, упаси боже!
Он был весьма сложный и хитро устроенный человек. Всегда неожиданный – никогда нельзя угадать, что он скажет или ответит. И ещё поражало: о чём ни заговоришь – слышал, знает. Хоть в общих чертах, но знает, имеет собственное представление, своё к этому отношение. Любил читать, слушать новых людей. Говорил: "Мало будешь знать, скоро состаришься". И при этом был простодушен, как ребёнок. Эта детскость в нём – а когда мы познакомились, ему было пятьдесят два – особенно трогала. Как-то наш пароход стоял в Ялте. Спускаюсь по трапу на берег, вижу – Б.Ф. стоит у борта, сорит в воду шелухой от семечек. В руках целлофановый мешок. Он был человеком масштаба. Если семечки – то мешком, чтобы всех угощать, одаривать налево и направо.
– Идёмте погуляем, – говорю ему.
– Не-ет, – гудит он своим низким басом, – я в этот город ни ногой...
– Почему? – Поднимаюсь, встаю рядом, знаю уже, что сейчас расскажет что-то интересное. Запускаю руку в мешок с семечками.
– Понимаешь, снимали мы тут «Илью Муромца». Выпили как-то с одним милиционером. Он мне: «Вот ты здоровый, вон какой... Илью Муромца играешь... А я тебя поборю. Давай бороться! Кто кого в воду скинет, тот и победил...» Начали мы возиться. Он вёрткий оказался, сильный. Всё-таки я его сбросил в море. Там глубоко было, еле вытащили...
– А дальше?
– А дальше – фельетон в газете: «Илья Муромец распоясался... Управы на этого Андреева нет... Милицию в воду кидает...» Обижен я на этот город. Ну их всех...
Вон ведь как! И редактора того уже нет, и прыткий журналист в столицу перебрался, а он всё помнит обиду и действительно ни ногой в этот город, сколько мы ни стояли в Ялте. Позже, правда, пришлось ступить на вражескую землю. Тут, в Ялте, снимался «Остров сокровищ», и ему досталась роль Сильвера. Роль прекрасная, ему она пришлась по душе, но, по-моему, не удалась до конца. Сильвер, как его ни рассматривай, всё-таки злодей. Но злодейского, злого в Андрееве не было ни капли. И как он ни пыжился, ни делал страшные глаза, всё равно не верилось, что вот этот человек на экране способен убить, зарезать мальчишку. У андреевского Сильвера добрый, доверчивый взгляд. Он не страшен. Отсюда – не страшно за молодого героя. Андреевскую натуру спрятать не удалось. Режиссёр совершил ошибку, пригласив на роль злодея Бориса Андреева.
Это не значит, конечно, что злого должен играть только злой, а доброго – добрый. Но тут же настолько очевидный случай, настолько бросаются в глаза доброта, доверчивость, беззащитность, что никто из режиссёров и не пытался перекрасить его в другой цвет. А тот, кто пытался, терпел неудачу.