Навис покров угрюмой нощи
На своде дремлющих небес;
В безмолвной тишине почили дол и рощи,
В седом тумане дальний лес...
Но есть ещё один литературный сюжет, который может быть связан с общением Пушкина и Галича. В том же декабре 1814 года у юного автора рождается новый замысел: «Летом напишу я «Картину Царского Села». Сохранился план этого сочинения: «1. Картина сада. 2. Дворец. День в Царском Селе. 3. Утреннее гулянье. 4. Полуденное гулянье. 5. Вечернее гулянье. 6. Жители Царского Села». Замысел не был воплощён. Может быть, это связано с тем, что летом адъюнкт-профессор Галич уже покинул Лицей, и Пушкина некому было «заставить»…
Каким же он был, Александр Иванович Галич, чьё «ободрение» на «избранном поприще» было столь важным для юного поэта? В восприятии Пушкина – добрейший человек, старший товарищ. К нему можно было обратиться в стихах: «мой добрый Галич», назвать «ленивым философом», «апостолом неги», «младшим братом Эпикура» и пригласить на лицейскую пирушку. С ним можно было разговаривать обо всём и с лёгкостью постигать серьёзные вещи. Неслучайно первое его научное сочинение было построено в форме диалога мудреца с юношей Агатоном, а сама беседа посвящалась разнообразным путям поиска истины. Видимо, этот жанр был особенно близок молодому преподавателю.
Автор биографической книги о Галиче, А.В. Никитенко, опираясь на воспоминания, отмечал, что тот был «…очень приятным собеседником лицейских воспитанников, которые весело проводили с ним время иногда за чтением своих стихотворений, нимало не пугаясь его профессорской осанки». Во время уроков ученики порой покидали свои места и «окружали толпой кафедру снисходительного лектора».
Когда Галич покинул Лицей, его отсутствие остро ощущалось, и Пушкин адресовал ему строки, которые звучат неподдельно искренне:
Один в каморке тесной
Вечерней тишиной
Хочу, мудрец любезный,
Беседовать с тобой…
Беги, беги столицы,
О Галич мой, сюда!
Ученики Галича сохранили для нас и его совет начинающим авторам: «Быть ясным в душе и языке». Сегодня несомненно, что лицеист Александр Пушкин воплотил этот наказ в полной мере.
Интересно, что как раз в период преподавания Галича Алексей Илличевский в письме товарищу Павлу Фуссу рассказывал о значении литературы в жизни Лицея: «Чтение питает душу, образует разум, развивает способности; по сей причине мы стараемся иметь все журналы – и впрямь получаем: Пантеон, Вестник Европы, Русский Вестник и пр. Так, мой друг! и мы тоже хотим наслаждаться светлым днём нашей литературы, удивляться цветущим гениям Жуковского, Батюшкова, Крылова, Гнедича. Но не худо иногда подымать завесу протёкших времён, заглядывать в книги отцов отечественной Поэзии, Ломоносова, Хераскова, Державина, Дмитриева; там лежат сокровища, из коих каждому почерпать должно. Не худо иногда вопрошать певцов иноземных (у них учились предки наши), беседовать с умами Расина, Вольтера, Делиля и, заимствуя от них красоты неподражаемые, переносить их в свои стихотворения». Письмо датировано 10 декабря 1814 года.
В это же время Александр Пушкин писал стихи для лицейского экзамена. Поощряемый Галичем, он в своём сочинении поднимал «завесу протёкших времён», а порой и заимствовал от великих творцов прошлого «красоты неподражаемые». «Воспоминания в Царском Селе» прославили автора, а сам он всю жизнь помнил имя «доброго Галича», который «ободрял» его в начале поэтического пути.
В первой программе своих «Записок» (1830) Пушкин под датой «1814 год» намечает знаменательный ряд: «Экзамен, Галич, Державин – стихотворство…» Он ставит рядом два имени: учителя словесности и художника слова, тех, кто направил и благословил его на путь Поэзии. Он окружает эти имена словами «экзамен» и «стихотворство»: ведь именно с этого дня начался его путь в литературу, путь в Вечность.