При всех ошибках и потерях победа осталась за Красной армией. Как признал финский историк Ильмари Хакала, «13 марта был достигнут тот предел, за которым Финляндия уже не могла успешно воевать одна своими собственными силами. Единственной возможностью была бы помощь Запада, которая, несмотря на все разговоры, так и не пришла».
На переговорах в марте 1940-го руководители двух делегаций обменялись репликами, которые подвели итог 230-летнему периоду истории. Пытаясь смягчить условия мирного договора, Паасикиви поднял вопрос о компенсации за передаваемую территорию, напомнив о том, что Пётр I хорошо заплатил Швеции по Ништадтскому мирному договору. Молотов предложил: «Пишите письмо Петру Великому. Если он прикажет, то мы заплатим компенсацию».
Если бы такое письмо каким-то чудом попало к Петру I, платить второй раз он бы не стал – не имел такой привычки. Мир был подписан на советских условиях. Они не ставили под сомнение суверенитет Финляндии и её государственное устройство.
Теги: Вторая мировая война
«Огонька» не найдётся?
К вопросу об авторстве знаменитой песни
Песни военных лет уже не поются, как прежде, всенародно и повсеместно, а извлекаются на свет от случая к случаю и с каждым годом уходят всё дальше и глубже в историю. Но некоторые из них не забыты окончательно. Так, многие помнят и любят песню "Огонёк", написанную, как утверждало ещё советское музыковедение, неизвестно кем на слова поэта Михаила Исаковского.
Свято место пусто не бывает: широкая популярность «Огонька» подталкивала многих к сомнительной авантюре - объявить о собственной причастности к сочинению музыки. И хотя специально созданная после войны комиссия при Союзе композиторов СССР пришла к заключению, что мелодия, скорее всего, заимствована у польского танго «Стелла», однако проблема этим не исчерпалась – и до сих пор в интернете можно легко обнаружить ноты «Огонька» под фамилией В. Никитенко, музыканта-любителя, а в годы Великой Отечественной – моряка с Балтфлота. Почему он так часто фигурирует в соавторах песни, не совсем понятно: любому, кто пожелал бы ознакомиться с десятым сборником «Песни Краснознамённой Балтики», где впервые были опубликованы никитенковские ноты, сразу стало бы очевидно, что к канонической версии они не имеют никакого отношения (на что обратил внимание дирижёр из Японии Акитоси Накасима, о чём известил меня письменно через общую знакомую), это совершенно другая мелодия.
Почему же, возникает закономерный вопрос, авторство краснофлотца периодически «всплывало» даже после вроде бы окончательного вердикта комиссии Союза композиторов? Стало быть, танго не всех убедило? А самое главное – отчего, при обилии претендентов, истинный автор музыки всё-таки не был найден? Не погиб ли он, допустим, на фронте? А если не погиб, то не заставили ли его какие-то веские причины не объявляться и не заявлять своих претензий?
Чтобы ответить на последний вопрос, стоит обратиться к истории моей семьи. Отец мой, Игорь Александрович Лаврентьев, родился в Москве в 1921 году. Несколько лет он прожил с родителями в Германии, где мой дед работал в советском торгпредстве, а в начале тридцатых вся семья вернулась на родину. Дед, Александр Павлович, был главным инженером завода «Динамо»; осенью 1937 года его арестовали по обвинению в шпионаже и вскоре расстреляли. Его жену, мою бабушку, бросили в тюремный лагерь.
Отец юношей остался в Москве один – доучивался в школе, перебивался случайными заработками в массовке Мосфильма. Незадолго до войны он поступил сразу на два факультета – дирижёрский и композиторский – музыкального училища имени Гнесиных. Из училища и отправился добровольцем на фронт в сентябре сорок первого. Был тяжело ранен в ходе декабрьского контрнаступления под Москвой, после излечения направлен стрелком-радистом в штурмовую авиацию.
Контузия положила конец непосредственному участию в боевых действиях, но в Четвёртой воздушной армии генерал-майора К. Вершинина ему нашли другое применение – назначили дирижёром армейского ансамбля. Однако прежде, насколько я помню его рассказ, ему случайно попался на глаза листок из фронтовой газеты с чьими-то стихами, его чрезвычайно заинтересовавшими... Заглавие было оторвано. На слова неизвестного автора он и написал вскоре песню, названную им по первой строке стихотворения: «На позиции девушка[?]».