К 150-летию Российской адвокатуры в Воронеже вышла книга адвоката и писателя Михаила Фёдорова «Дело поверенных». Её выход символичен тем, что 150 лет назад Судебная реформа привнесла в жизнь Российской империи новый институт – суд присяжных. В стране с недавно отменённым крепостным правом, полной старых предрассудков, зазвучали голоса присяжных поверенных. Их голоса оказались проявлением демократии, в которой нуждалась тоталитарная страна. Взлёт российской адвокатуры помнит своих Цицеронов – Фёдора Плевако, Владимира Спасовича, Александра Урусова. Но не настолько долги, как хотелось, были светлые для присяжных и благие для россиян годы.
Замолкли голоса адвокатов сразу после революции 1917 года. Но общество не могло жить без помощи защитников, пусть и в урезанном виде. Адвокат, которого теперь называли ЧКЗ – член коллегии защитников, не мог свободно выступать, согласуясь со своим мнением, он теперь мог говорить только в рамках программных задач большевиков, и всякий, кто это нарушал, оказывался за решёткой. Так в 1938 году оказался на воронежской «Лубянке» адвокат Немировский, который позволил себе неосторожно высказаться в адрес власти. Глядя на пожар на одном воронежском заводе, он сказал: «Это горит Советская власть». Чекисты под пытками выбили из него показания о якобы существовавшей среди адвокатов контрреволюционной организации. Сразу за решёткой оказались четверо членов коллегии защитников, кого назвал Немировский, один из которых – Майзель – был присяжным поверенным до революции. Адвокаты готовились себя защитить, но им не дали – они попали на внесудебную расправу. Но им повезло: пока они сидели, менялись веяния в чекистском ведомстве, одни чекисты уничтожали других, и адвокаты оказались в лагерях, за исключением Немировского, который чудом освободился, и Майзеля, который не выдержал испытаний и умер. Адвокаты отбыли сроки, в пору хрущёвской «оттепели» реабилитировались и пытались вернуться в Воронеж в своё адвокатское сообщество, но им этого не позволили их же прежние коллеги. Ведь вернувшиеся реабилитанты могли спросить с тех, кто их «заложил». И они, хоть и победили неправду осуждения, всё равно оказались в проигрыше, так и не вернувшись в родную адвокатскую среду.
На фоне рассказа об адвокатах читатель узнает о судьбе председателя Воронежского областного суда Михаила Лазаревича Израэля, в прошлом путиловского рабочего, до мозга костей большевике, который также оказался не угоден властям за мягкость выносимых приговоров. Имел смелость не всех приговаривать к расстрелу, и его же коллега приговорил Израэля к расстрелу, который в тот же день привели в исполнение.
Эта книга о противоположной стороне времени расцвета российской адвокатуры в пору судебных реформ – о времени её унижения и зажима, чем она и важна для читателя нашего времени, и нет в том ничего зазорного, что она вышла в год 150-летия российской адвокатуры.
В ней помещены многочисленные фотодокументы о годах репрессий, личные дела адвокатов, из которых видно, как строились отношения ЧКЗ с властью.
Игорь ЗАХАРОВ
Теги: Михаил Фёдоров , Дело поверенных
Сообщающиеся сосуды с дырками
Фото: РИА "Новости"
Санкции, падение цен на нефть вынудили государство озаботиться наконец проблемой импортозамещения и создания собственного конкурентоспособного высокотехнологичного производства. Для выполнения этой задачи требуется полное соответствие трёх базовых структур: государственной научно-технической политики, прикладной науки и высшего технического образования. Все эти структуры должны быть связаны между собой как сообщающиеся сосуды, наполненные до самого верха. Если хотя бы в одном из них дыра, нужного результата не добиться.
Термин "технологическая безопасность" звучит у нас крайне редко. А ведь он обозначает способность страны самостоятельно производить все технические средства, необходимые для обороны и безопасности: продовольственной, энергетической, информационной. Казалось бы, что-то в этом плане у нас делается, но успех может быть достигнут только на фундаменте развитых базовых отраслей - машиностроения и приборостроения, а они в большинстве своём разгромлены, и мы по-прежнему рассчитываем на те источники, которые могут быть в любой момент перекрыты.
Всё это приводит к печальному выводу: государственной научно-технической политики у нас пока просто нет. Второй «сосуд» – прикладная наука – превратился просто в груду черепков. Те организации, которые ещё имеют название НИИ (не считая академических), на самом деле представляют собой КБ оборонного или космического направления, и если не принять меры к восстановлению прикладной науки, никакого научно-технического прогресса не будет. Кто должен отвечать за её наличие и жизнеспособность – Минпромторг, Минобрнауки, Ростехнология? Пока что за неё не отвечает и соответственно о ней не заботится никто, и единственным решением видится образование отраслевых государственных научных центров на бюджетном финансировании. Их задачей должно быть проведение исследований вплоть до разработки и изготовления экспериментальных образцов, а также анализ мирового состояния соответствующей отрасли техники, и ни в коем случае не по договорам (если не считать возможных заказов промышленности).