В ситуации «раскола надвое» личность стоит перед трудным выбором, особенно когда на карту поставлено выживание. Чью сторону занять? Ограниченный человек даже при «расколе надвое» не подвергает себя стрессу выбора. Он интуитивно, как животное, руководствуясь самым сильным инстинктом – самосохранения, встаёт на сторону сильнейшего, безоговорочно принимая все его законы, взгляды, теории, методы и проч. Так и Ёся, настрадавшийся в школе и расправивший плечи под тёмно-зелёной формой с ярким, внушавшим ужас людям, стоящим перед выбором в ситуации «раскола надвое», значком на левом предплечье, встал на сторону сильнейшего. И никакие медицинские комиссии никогда не смогли бы лишить его страстного желания встать в ряды «прочих», почувствовать себя соучастником великих событий и навсегда избавиться от унизительного страха быть поруганным, отбракованным, выброшенным и, возможно, уничтоженным.
Уже в конце зимы того же года, для «начала», как полагало руководство, и «в качестве проверки», как себе вообразил Ёся (ведь ему так хотелось, чтобы его испытали, дали ему шанс на деле доказать, что он счастлив быть в одной лодке со «всеми»), молодому кадру поручили задание. В соответствии с этим заданием ему предстояло из морозной (а зима 1937-го была страшно, зловеще холодной) Москвы отправиться в суровую Карелию.Требовалось проверить работу одного из местных отделений, посмотреть, правильно ли на местах поняли суть концепции «троек», да и вообще: центру нужно было держать руку на пульсе. При получении задания Ёся не задал ни одного уточняющего вопроса, не высказал ни одного возражения. Он стоял перед майором прямо, как палка, приклеенная к паркетному полу, и не сводил с него неморгающий взгляд, и когда майор, озвучив задание, вопросительно, строго посмотрел на него, Ёся ощутил необходимость кивнуть в знак понимания. Никогда не задавать уточняющих вопросов – ещё одно уникальное качество Ёси, обнаружившееся в процессе работы. Даже когда ему было что-то неясно, он предпочитал молчать, а при выполнении задания в ситуации неопределённости он готов был брать на себя ответственность за действия. Потом, в кабинете начальства, когда от него требовались объяснения каких-либо действий, он так же, как и при получении задания, отмалчивался. Ёсино молчание всегда воспринималось начальством не как страх показаться глупым, для этого он был слишком уверенно «приклеен к полу», но как подтверждение единственно возможного выхода в сложившейся при выполнении задания ситуации. Некоторые, наиболее благосклонно настроенные по отношению к Ёсе и способные к фантазиям начальники усматривали в таком поведении героическую покорность – цену, которую сотрудник готов был заплатить во имя общего дела.