сердце, которого неожиданно
пронзила острая боль.
Разметались как волосы
листья этого дерева.
Корни вцепились пальцами
в землю,
раздался тяжёлый стон...
Корни дерева,
по которому бил топор,
уцепиться пытались
за побеги соседних деревьев,
за траву,
за стрекоз и бабочек,
за тропинку,
за чей-то далёкий голос...
Не удалось, увы!..
Удар шёл за ударом.
Не осталось сил у корней,
не осталось последней надежды.
Топор – острый.
Удары – крепкие.
Дерево – мягкое.
Лесоруб – безжалостный.
Рухнуло навзничь
и замерло на земле
одно зелёное дерево...
Кто говорит –
тот напрасно так говорит.
Нет! Не правда, это –
неправда!
Деревья стоя не умирают!
Перевод Виктора Коркия
Майя БАДАЛБЕЙЛИ
(1952)
ЧТО НАША ЖИЗНЬ?
О, как торопим мы года,
Когда к мечте своей стремимся.
В конечном счёте в «никуда»
Несёт нас жизни колесница!
И в этой гонке мчусь и я –
Куда? Зачем? А что там после?
Что наша жизнь? Она лишь остров
Средь океана Бытия...
Сегодня ты... а завтра я,
И все мы в эту вечность канем.
И лишь заветная мечта
Опять кого-нибудь обманет.
ЭТОТ МИР
Словно горсть земли
Этот мир у меня на ладонях;
Столько же детства и любви,
Столько же радости и горя,
Материнского страдания,
Первой любви признание,
Встреч и расставаний,
Бессилия и силы...
Ровно столько, чтобы хватило
Этой горсти в моих ладонях.
ПАМЯТИ СОЛДАТА
Сердце больное, глаза воспалённые.
Сколько ж тебе было лет,
Когда, войной и огнём опалённый,
Видел ты тысячу бед?
Видел ли ты людские страданья
Или, сражаясь в бою,
Ты защищал Родины знамя,
Жизнь не жалея свою?
Сердце больное, глаза воспалённые,
Глубоких морщин следы,
Слышал ли ты бухенвальдские стоны,
Иль с ними был рядом ты?
Видел ли ты, как бомба взрывалась
И слышал, как с взрывом крик
Чудовищным реквием отзывался
И Жизнь замирала на миг?
Видел ли ты матерей и детей,
Зловещим огнём обожжённых,
Под чёрным небом сотни смертей,
В груду пепла людей превращённых?
Сердце больное, глаза воспалённые,
Сколько же, сколько бед
Тебе, войной и огнём опалённому,
В двадцать досталось лет?
– Я видел всё это своими глазами!
Был ранен, убит и сожжён я в огне!
Из мёртвых воскрес, и сегодня я с вами!
Я жив, пока память жива обо мне!
Сабир АБДУЛЛА
(1953–2012)
ЖИВИ И ПОМНИ
Коль грех совершил, того делать совсем не желая,
Оплошность исправь, – как велят тебе разум и стыд.
Но если в гордыню твой дух нарядился, ругая
Стыдливость других, – тебе путь к милосердью закрыт.
Бывает в дороге: споткнулся, упал средь дороги...
Что проку винить её – путь твой ещё впереди!
Богатство утратил? Уйми свои страсти-тревоги,
Глянь проще на жизнь – и покой ощутишь ты в груди.
Коль зависть – твой друг и гостит у тебя каждодневно –
Все хвори, недуги набросятся грызть твою плоть.
И если всё ж духом на них ты навалишься гневно,
Тебе эту свору не просто в пути побороть.
Коль разум твой плох, не печалься – всё стерпит житуха.
Дурак дураком вон иной, а верхом на судьбе!
Но если вдруг совесть твоя – и без глаз, и без слуха,
Вполне эта участь подходит тебе.
ЕСЛИ ВДРУГ...
Любимой моей Севде
Когда я умру, ты слезами себя не терзай.
Наш мир двухэтажен – ты помни о том, дорогая.
На верхнем живя, сколь отпущено будет, ты знай:
На нижнем – последняя наша обитель людская.
Пусть музыка плещется в доме твоём через край!
Живи – как живые живут... Но, меня вспоминая,
О встрече грядущей, любовь моя, не забывай:
Там всем мы поделимся – участь свою ожидая...
Живи на земле с твёрдой верой в своей правоте.
Средь тысяч дорог – избери ты дорогу одну.
Когда же вдруг грустно мне станет в земной темноте,
В окошко твоё освещённое я загляну.
И если увижу тебя я в печали по мне,
Вторично умру я – там, в тёмной глухой глубине.