Выбрать главу

– Нас сбила машина, – почему-то шёпотом сказала Надя. – Не могу встать – кажется, сломала ногу. Посмотри: кровь есть? Боюсь смотреть.

Крови не было. Я попыталась встать, ноги дрожали, но вроде бы мои кости были целы. После столкновения с седаном джип развернуло и понесло на нас. Каким чудом нас не закатало в асфальт, не могли понять ни врачи, ни полицейские. Моя подруга увидела колесо у самого своего лица и запомнила даже рисунок протектора шины. Только ногу она вытащить не успела. Колесо про­ехало по ноге, сломав лодыжку, но, по счастью, не раздробив.

Надя – водитель спортивной машины со стажем. Поэтому она, даже будучи увлечённой разговором, по привычке внимательно смотрит вокруг. Если бы не её реакция, я бы больше уже никогда ничего не написала.

У водителя сбившего нас джипа, пытавшегося проскочить на красный сигнал светофора, был выбор: врезаться в столб или выбрать то, что помягче, – меня с Надей (она, кстати, была в ярко-красном плаще, не заметить который невозможно). Психологи говорят, что в подобной ситуации человек действует инстинктивно. Что ж, инстинкт самосохранения у виновника ДТП оказался на высоте.

Приехавшие полицейские не торопясь начали что-то замерять. Когда я спросила, собираются ли они составлять протокол, мне, поколебавшись, протянули листок и предложили описать всё, что было. Почувствовав, что что-то идёт не так, я пошла фотографировать серебристый джип и водителя, старательно прятавшего лицо. Боялась, что он попытается договориться с полицией: столкновение произошло по его вине.

Поразила реакция мужчины: страх не за нас, а за себя. Скорую мне пришлось вызывать самой. Подъехали две бригады. Полицейские, бросив свои измерения, о чём-то говорили с врачом. Мои подозрения усилились, тем более что подругу увезли с места происшествия, не взяв у неё показаний. Меня пытались отправить на второй машине в другую больницу, пришлось буквально встать на пути скорой, в которой лежала плачущая Надя, чтобы поехать всё-таки с ней.

Рентген показал, что у подруги три сложных перелома: один – лодыжки со смещением отломков, и два – локтя. Через несколько дней позвонил некто, назвавшийся представителем виновника происшествия, и пообещал приехать в больницу. Сам водитель про­явился только на десятый день, спросил о здоровье, сообщил, что лежал в военном госпитале с сотрясением мозга и прибавил: «Если что, обращайтесь».

Обратиться было не к кому. Такси, костыли, повязки, лекарства – всё по­друга оплачивала сама. Ждали мы водителя с его представителем напрасно – до Нади они не доехали. А вот у врача, видимо, побывали: в протоколе оказалась запись только о переломе руки. Причём сделал её человек, который настаивал на срочной операции той самой ноги, о переломе которой он странным образом забыл.

До этого случая я считала, что такое бывает только в газетах. Что слухи о том, что можно заплатить врачам или полиции, чтобы изменить протокол событий, сильно преувеличены. Но розовые очки когда-то разбиваются.

Что это – халатность или преступление? Мы этого так и не узнали. Когда Надя, выписавшись, пришла писать жалобу на врача, выяснилось, что он уже уволился. Даже если это была всего лишь «халатность», она сыграла на руку виновнику аварии. Открыли не уголовное, а административное дело. Кстати, к Наде в больницу для снятия показаний следователь приехал только через две недели после происшедшего, и то после жалобы на него начальнику отделения.

Я отделалась головными болями, страхом перед открытым пространством и депрессией. Больше двух недель, не считая посещений Нади в больнице, не могла заставить себя вый­ти из квартиры. Бо'льшую часть времени просто лежала на кровати, даже не пытаясь что-то читать или писать и вздрагивая при малейшем скрипе тормозов за окном.

Но подавать иск на водителя я не хотела. Жива – и слава богу. Хотя бы заставить его оплатить лечение и моральный ущерб пострадавшей подруге[?]

Виновник ДТП, невысокий мужчина с седоватой бородкой, лет шестидесяти, появился (то ли совесть проснулась, то ли адвокат посоветовал), когда Надю уже выписали. Извинился, дал деньги на оплату части понесённых расходов, просил снисхождения.