Итак, мы поехали на передовую на маршрутном такси. В Луганске с начала войны главным транспортом стала именно «газель»-маршрутка: после отключения ЛНР от украинской энергосети троллейбусы и трамваи ходить перестали, а рельсы в городе так вообще уже заржавели и заросли сорняком, будто не использовались многие годы.
На удивление, в маршрутке было битком. Оказывается, тысячи людей живут на самой линии противостояния ополченцев и «нациков», как здесь называют киевское войско, и ежедневно ездят в Луганск и обратно. Линия проходит всего в нескольких верстах к северу от Луганска по речке Северский Донец. На правом, или южном, берегу стоят ополченцы, левый – занят неприятелем.
В «газели» все каким-то образом сразу определили, что мы не местные. Шофёр, как о чём-то само собою разумеющемся, спросил: «Вы к ополченцам?» – и, узнав, что к ним, пообещал подсказать, где именно лучше выходить.
Ехали мы по совершенному бездорожью – по растрескавшемуся асфальту, по ухабам и канавам, объезжая ямы и воронки от мин, поднимали облака пыли на обочинах. Дороги в Луганской области, похоже, не знали ремонта уже многие годы. А тут ещё война… Наконец мы въехали в какое-то небольшое сельцо. Шофёр притормозил и, показывая рукой, куда нам следует идти дальше, так же запросто произнёс: «К ополченцам – туда».
Но искать их нам не пришлось. Здесь же, на пыльном перекрёстке, где мы вышли, нас уже поджидал сам командир разведвзвода Первой отдельной казачьей сотни Станично-Луганского района Виктор, имеющий, как принято на этой войне, позывной – Дон. На вид ему чуть за пятьдесят. Наголо выбритый, загорелый, коренастый и плечистый, как борец, он так крепко пожал каждому из нас руку, будто проверял московских гостей на пригодность к военной службе.
Виктор-Дон (фамилию по понятным причинам не называю) привёл нас в своё хозяйство. Нам уже в самом Луганске бросилось в глаза практически полное отсутствие каких-либо примет военного времени. Нет, выбитые от недавних обстрелов стёкла, пробоины в стенах домов, увы, на каждом шагу. Но при этом в городе не то что танка – ни одного броневика! ни одной пушки на прицепе! Несколько раз проезжали военные грузовики, да и то пустые – ни солдат в них, ни грузов! И когда мы ехали на позиции к Дону, то предвкушали наконец-то увидеть что-то похожее на недавний московский Парад Победы: ну танков по договорённости на передовой теперь быть не может, но уж на всякие броневики-пушки насмотримся всласть!
И что же мы увидели у Дона? У самого расположения его разведвзвода стояли… два грязных, запылённых «урала» и грубо, кустарно «закамуфлированная» пятнами и разводами краски «нива». Вот и вся техника на луганской передовой! Полюбоваться стареющим юношам не на что!..
Разведвзвод Дона, почти целиком состоящий из российских добровольцев, расквартирован в просторном и довольно комфортабельном двухэтажном особняке, стоящем всего лишь шагах в ста от Северского Донца. Как рассказали солдаты, особняк этот принадлежал какому-то прокурору. Когда началась война, прокурор – видимо, сочувствующий киевской власти – сбежал, и его недвижимое имущество превратилось в казарму ополченцев.
Дон пригласил нас к себе в комнату на втором этаже. На стене висит «калашников», на столе возле его узкой спартанской койки – пара лимонок, в углу снайперское ружьё. Рассадил всех в кружок и вот что нам рассказал.
Немногочисленный отряд Дона занимает позиции довольно протяжённые. Но это вполне компенсируется рядом топографических особенностей расположения. Прежде всего противоборствующие стороны разделяет речка. Пусть она и неширокая, но, во всяком случае, Донец является преградой, которую крайне сложно преодолеть моторизованному подразделению, а тем более сделать это незаметно. Но главное, в версте к востоку от расположения разведвзвода Дона находится высота, на которой устроены боевые позиции ополченцев, и с этой высоты открывается прекрасный вид на неприятельскую сторону. По словам Дона, его люди при помощи соответствующих зрительных приборов видят всё, что делается у «нациков» на многие вёрсты.