Сын ушёл. Я обождал несколько минут и решил пойти в магазин, взять маленькую бутылку коньяка. По улице шёл мужчина, держал за руку десятилетнего мальчика. "Я тоже отец! - кричала моя душа. - Вот она, новая жизнь! Я только что родился отцом!" Человек рождается много раз, и то, что его тело живёт однажды, не имеет значения. Читатель меня поймёт - жить только телом человек не способен.
На следующий день Ванечка пришёл в новых ботинках и брюках.
- Папа, дай скорее твоё жаркое! Проголодался!
Жаркого не было, но я накрыл стол. Сын кушал с аппетитом.
- Папа, тебе рассказать о моей мечте?
- Конечно.
- Я хочу убить свою мать!
Я сделал безразличный вид, старался придать разговору обычный характер. Конечно, сын болен. Шизофрения, с которой он находился в больнице, скорее всего появилась от нюхания краски. Детские мозги атакованы отравленными спиртными элементами. Сколько слышал об этом! Безотцовщина дала о себе знать! Лилии, кроме секса, ничего в жизни не надо. Дурак я! Мог бы попытаться через суд забрать сына.
- Это ты хочешь сделать из-за пребывания в психушке?
- Да.
- Тебе только двадцать три, а я, твой отец, окончил Литературный институт, не знал, куда себя деть, и только маленькая повесть о разделе МХАТа принесла небольшой успех. Ты помнишь, как я со Львовской ездил в доронинский МХАТ? Три года тому назад выпустил маленькую книжку. Я начинаю литературную жизнь в шестьдесят лет!
Сын настороженно смотрел на меня:
- Покажи книжку.
Ваня долго, более получаса, читал её.
- Чёрт с ней, с этой шлюхой, которая называется моей мамой. Я пойму тебя при одном условии - ты сегодня переезжаешь жить ко мне.
Я согласился. Судьба наехала на меня, и я обязан выполнить волю Господа.
- Конечно. Сейчас соберу свои вещи.
Глава шестая
Маршрутное такси едет из Видного в Москву, к метро "Домодедовская". Перед въездом в столицу остановка "Совхоз имени Ленина". Ваня указал рукой на девятиэтажный дом под номером четырнадцать:
- Это наш дом!
Поднялись на пятый этаж. Квартира двухкомнатная. В широком коридоре на стене в рамке, словно на доске объявлений, висела фотография Ванечки, под ней прошедший через мою николаевскую жизнь знаменитый куплет моего друга Коллара:
Пусть хлещет кровь из ран, не врите,
Что с болью невозможно жить!
И паруса на бинт не рвите,
Иначе как нам дальше плыть?!
- Ванечка, где ты взял этот куплет?
- Я его хорошо помню.
Ванечка родился в Коломне в 1982 году. Стих был написан моим другом в Николаеве, откуда я переехал в Коломну, в 1981 году. Стих могла помнить только бывшая жена Лилия. Я посмотрел на сына. Узкое лицо и мой горбатый нос украшали чёрные брови жены. Губы не привыкли растягиваться в улыбку, и я не мог рассмотреть, чьи у него зубы. Аскет. Спит только днём, ночью смотрит телевизор. Ваня предупредил меня - режим менять не намерен. Признался: иногда, не более одного раза в день, курит наркотические сигареты. "Не пытайся мне помешать, - сообщил сын. - Если я не покурю, сильно болит голова". Зачем мне доказывать в своём романе, что у человека много жизней? Зачем я существовал до встречи с сыном? Пришла новая жизнь, но теоретически я был хорошо подкован. Жизнь делится пополам. На духовную - это служение Богу и творчеству. И на экономическую - это материальное благополучие и личное счастье. Когда-то для себя сделал открытие: нельзя допускать пересечения духовной и экономической жизни. Произойдёт взрыв. Я смотрел на сына и выбрал свой путь. Служить Ванечке, вернуть ему отрочество. И конечно, литература куда-то ушла.
Глава пятнадцатая
Основное время проводил за игрой в карты и домино. Ходил в церковь, размышлял о жизни людей в интернате. Уже писал о положительном отношении моей души к этому замечательному заведению. Руководство страны, обеспечивая нашу старость, поступает благородно. Кому мы нужны?! Большинство жителей заброшены и забыты. Конечно, их человеческое благополучие зависит от директора интерната Александра Григорьевича. Я несколько раз с ним общался. Мне нравится его советский приём для поддержания порядка. За три-четыре дня нам сообщают: в четверг будет директорский обход. Что начинается! Все бегают, моют стены, лезут во все комнаты проверить чистоту. Директор обходит, спрашивает каждого, есть ли претензии. Реагирует на каждую жалобу. Заходит в мою комнату (я жил вдвоём с Анатолием Борисовичем, верящим в возвращение коммунизма) и спрашивает: