«…Водичку возьмите, – продолжает Александр Михайлович, – лекарства, кому какие надо, еду брать не надо (тут зал загудел возмущённо: восемь часов без пищи?!)… – Тихо… тихо! Товарищи, станет плохо – отведём в медпункт, напоим чаем, дадим печенюшку…
Разумеется, войдя в лекторско-инструктажный раж, Александр Михайлович тоже начал «перлить»:
«Никаких юбочек до середины икры».
«Просвечивающие блузки и коралловые платья тоже снимите».
«Сидеть на стуле надо правильно. Картинка искажает, и кажется, что человек сидит развалясь и не следит за ребёнками. Ногу на ногу если закидываете, то закидывайте красиво».
«Вот охватит школьников – а он охватит, поверьте – стадный эффект. Пойдут все пить, а вы их предельно вежливо отучайте от этого».
И в продолжение столь популярной на инструктажах туалетной темы:
«Вот заходите вы в туалет, а там в урне куча шпаргалок… Ваши действия? Правильно. Нарвать побольше туалетной бумаги и завалить ею эту кучу».
ЕГЭ – егой, а обед по расписанию
В 11 часов 15 минут прибывает федеральный инспектор – старичок в элегантном светлом костюме. Старичок не только элегантен, но и в высшей степени вежлив. Чего, увы, не скажешь о сопровождающей его даме. Показывая паспорт, она усмехается:
– Ну, меня вы все знаете. Думаю, обложку снимать не будем.
– Правила едины для всех, – отчеканивает Ольга Геннадьевна. – Снимите, пожалуйста, обложку.
– Пошутили, и хватит, – пытается изящно выйти из затруднительной ситуации дама. – Я начальник управления по надзору и контролю в сфере образования министерства края.
– Тем более. Для вас дисциплина – святое.
Я мысленно аплодирую Ольге Геннадьевне.
Буквально через пять минут до нас доходят волны переполоха. Сначала перед крыльцом начинает нервно расхаживать мужчина. Ему что-то объясняет Александр Михайлович. Выясняется, что одной девочке стало плохо. Лежит на кушетке в медпункте. А примчавшийся по звонку отец дочку забрать и отвезти в больницу не может. Так просто, оказывается, это не делается. Заполняются бумаги, пишутся (кем?) заявления об отказе от экзамена, кто-то с кем-то что-то согласует…
Экзамен длится 3 часа 55 минут. Учитывая, что его официальный старт в 10 часов, затем минут двадцать происходит инструктаж участников ЕГЭ и процедура вскрытия конвертов, стало быть, экзамен продлится примерно до 14 часов 20 минут. Вот представьте: пробудился (если, конечно, он ещё спал) выпускник в шесть утра. К половине девятого он должен быть у ППЭ. Психозно-проверочный церемониал с металлоискателями. Продвижение к аудиториям, на дверях каждой – плакаты. От пафосных – «Мы за честный ЕГЭ» – до предупреждающих – «Нарушил правила – потерял год» – и до вовсе зловещих: «Дал списать – потерял будущее». И вот после всего этого надо как-то сосредоточиться и ответить на вопросы тестов.
После полудня появляются первые «покончившие» с ЕГЭ. Уточняешь, из каких школ, просишь подождать, идёшь скорым шагом в аудиторию, где находятся сопровождающие детей учителя, сообщаешь им радостную весть. Они отдают сданные им вещи выпускников. Всё. «Темницы рухнут – и свобода, – декламирует один паренёк, – нас встретит радостно у входа…»
Исполнение функций «вестника счастья» имеет неоспоримое преимущество. В движении, в общении Морфей отступает. (Кофе и чай проходят, видимо, согласно какой-нибудь тайной инструкции по списку запрещённых.)
Ровно (!) в 13.00 мимо нас по направлению к кабинету, откуда уже минут десять просачиваются, несмотря на секретность, запахи мяса, сыра и зелени, продефилировали федеральный инспектор, дама из министерства, которую все знают, женщина в строгом синем костюме. В сопровождении руководителя ППЭ и директора школы. Минут через двадцать все вышеназванные прошли обратно. Старичок-инспектор подозрительно раскраснелся. Скорее всего, выпил не одну чашку чая, а две.
Бабий бунт
15 часов 40 минут. За окнами ярится зноем ослепительное кубанское солнце. Координатор ППЭ, пробегая по коридору, бросает загадочное: «Всем велено ждать. Возникли проблемы…»
Ждём в той же аудитории, что и утром. Женщины общаются весело, по-кубански громко. У некоторых на партах нелегально пронесённые пачки печенья. Пятеро мужчин (включая меня) обессиленно опустили головушки на парты. Нас, представителей вроде как сильной половины человечества, было вообще-то сегодня шестеро. Однако с полчаса назад мой коллега – в одной школе работаем, и я знаю, что у него язва желудка, математик Олег Павлович – посмел спросить у дамы, которую все знают: а нас когда выпустят (отпустят)?
И действительно – экзамен закончен. Чего или кого ждём?
– Что за глупые вопросы?! Вы, – обращается раздражённо дама к тьютору, – объясните ему ещё раз правила поведения. Если на инструктаже не смогли!
Пахнуло базаром.
– Попрошу не разговаривать со мной в подобном тоне, – впору аплодировать и Олегу Павловичу. Он вообще-то весьма импульсивный человек, но, видимо, сжал волю в кулак и показательно корректен и вежлив!
Но даму уже не остановить. Кто он такой? Выяснить! Из какой школы? Да как он посмел!
В конце концов Олег Павлович всё же был отпущен на свободу. От греха, как говорится, подальше. Директор школы, где проходил ППЭ, он же организатор обеденной «поляны», сокрушался, пытаясь найти во мне союзника:
– Ведь так всё хорошо шло, а, скажи? И нашёлся один вот такой, вай, как нехорошо! Обидно, слушай!
Я смотрел в его тёмно-коричневые восточные глаза и понимал, что он говорит абсолютно искренне…
В 16 часов 10 минут (никто к нам из начальствующих особ так и не заглянул) вспыхивает искра: «А чего мы ждём-то? Пошли, девчонки, по домам!» И мы, мужчины, встрепенулись. Двинулись за нашими отважными женщинами.
В дверном проёме – стойкий Александр Михайлович. Вновь, как и утром, распростёр было руки. Но – помните? «Коня на скаку остановит…» А тут просто какой-то измочаленный ретивым служением «тьютор».
…Александру Михайловичу хватает всё же благоразумия отскочить в сторону.
Мы на свободе!
P.S. Последующие ЕГЭ повторяли всё косноязычие инструктажей, бестолковую суету и нагнетание страстей перед экзаменом, испуганную заторможенность дисциплинированных выпускников, демонстративный пофигизм тех, кто воспринимает ЕГЭ как забавный эпизод в своей только начинающей разгораться жизни…
А главное – с каждым новым экзаменом ты свыкаешься со всем этим. Начинаешь воспринимать происходящее как вполне нормальное явление…
И вот это по-настоящему страшно.
Теги: образование , ЕГЭ
И о семье – у доски
«Нагружать всё больше нас стали почему-то…» – пелось в песенке нашего детства.
Но сейчас я не об этом: не о том, что стали задавать больше по школьным предметам, а о том, что больше становится самих этих предметов. Расплодились предметы, названия которых состоят – аж! – из трёх слов («Основы безопасности жизнедеятельности», «Мировая художественная культура») и при свёртывании в аббревиатуру превращаются в слова из трёх букв.
Вот и ещё один на подходе – «Нравственные основы семейной жизни» (пусть читатель не заподозрит меня в неумении считать – просто в данном случае за словосочетанием «семейная жизнь» стоит одно понятие – «семья»). Ввести хотят вообще много чего: «Основы бизнеса», «Основы толерантности», «Половое воспитание», недавно предложили ввести предмет «Смысл жизни».
По этому поводу на ум приходит как минимум две цитаты.
Первая – горькие слова Чацкого о том, что русским детям стремятся дать учителей (в нашем случае – предметов) «числом поболее, ценою подешевле».
Вторая – из Козьмы Пруткова о том, что нельзя объять необъятное.
Действительно, нельзя.
А ведь ещё не стихли дебаты по поводу введения предмета, название которого состоит из одного слова, но какого! «Патриотизм». Поймите меня правильно: я не против патриотизма, я против появления такого предмета в сетке школьного образования.