– Да и идеи-то нет стоящей…
– Недавно я был на книжном конгрессе в Сочи. Заглянул в Дом-музей Николая Островского. Роман «Как закалялась сталь» уже не играет в России прежней исторической, воспитательной роли, но его любят и читают в других странах. Директор музея рассказала мне, что не так давно у них побывал китайский генерал. Оставил восторженную запись в журнале. На прощание спросил: мы китайскую молодёжь воспитываем на примере Николая Островского, а на каком примере воспитываете теперь вы свою молодёжь? Убийственная оценка. Кому подражает наша современная молодёжь? Что даёт новому поколению современная литература? Кто наши классики сегодня? Лауреаты Букеровских премий местного разлива? Это просто смех. Это же часто даже не вполне грамотные люди. Они полагают, что это их время. Советское время вовсю облаивают, но классики литературы той поры ставили глубочайшие нравственные проблемы. Сейчас это в дефиците. Зато в переизбытке макулатура, которая пытается предстать перед нами как некий духовный заповедник. А заповедничеством там и не пахнет. Это всё сгинет.
– Альберт Анатольевич, ваше самое главное разочарование за 80 лет?
– Распад Советского Союза. Когда государство раскололось, я не мог писать восемь лет. Я не понимал, что произошло. Такого рода катастрофы я не мог себе представить. Я не вписывался в новый формат. Да и сейчас со всем своим Детским фондом не вписываюсь.
Люди хотят успеха, это понятно, но когда успех переводится только на одну основополагающую стрелку – материальное благополучие любым путём, – это становится моментом распада: человека, семьи, группы, общества… Последовательным распадом всего. Люди перестают верить друг другу. В основе личного успеха – недоверие к другим.
– А самые счастливые дни?
– Создание Детского фонда 28 лет назад. Меня всё-таки дважды услышали на самом верху. Были приняты два постановления, серьёзно изменившие положение сирот. А в личном плане самыми счастливыми были дни, когда родился сын, потом внук, а год назад – правнук и правнучка. Двойняшки. 4 августа им исполнился год. Но я не только радуюсь за них, а и страшусь. Что с ними будет?
Беседовал Сергей РЫКОВ
Теги: литература , Альберт Лиханов
Три остановки на карте современной поэзии
Чрезвычайно пёстрое лоскутное одеяло современной поэзии делает невидимыми многие поэтические имена, оставляя их не известными широкому кругу читателей. Что такое поэзия и когда возникает ощущение подлинности? Возможно, когда поэтический текст даёт возможность ощутить иную реальность, почувствовать атмосферу, из которой произведение родилось. Строфика, рифмовка, наличие/отсутствие метафор создают ткань, облачение, за которым скрывается истинная сущность. Облако может быть разным по форме – лёгким, причудливым, объёмным, рваным, но если оно состоит из пара, а не нарисовано на картоне, оно настоящее, оно есть. Такие ощущения возникли при чтении разных, не похожих друг на друга авторов. Выбранные случайно, а где-то сознательно, их стихи уводят в неведомую даль, то ли действительно существующую, то ли придуманную автором. Иногда эта даль имеет вполне реальное географическое название, но почти всегда далеко не исчерпывается им.
«Северная земля» Алексея Караковского – это и Россия, и Сибирь, и родина, а она у каждого своя... «Сибирь – моя свобода, Москва, прощай. / В любое время года – прямой дорогой в рай» . Это и попытка бегства, освобождения от «земных уз», это и стремление обрести подлинность, найти пусть малую, но прочную сердцевину, которая позволит поэту выжить. Иногда такое желание ощущается как необходимость разыскать средство от тоски, некое лекарство, дающее утешение, и это острое желание сродни необходимости найти противоядие от душащих мыслей. За ним человек отправляется в старинную «Китайскую аптеку» в Гонконге, «которую посещал, должно быть, ещё сам Конфуций». Он встречает там старого китайца и признаётся ему:
Стихи, эти проклятые стихи, ответил я,
Там, где другие видят красоту переживаний,
Я кричу от боли, и ещё потом