Она положила трубку. Опять этот Бесфамильный! Кто же виноват, что с ним такое случилось... Сам и довёл себя. Он ещё тогда много курил. Одну за одной, всё подряд, глубоко и жадно вдыхая дым, докуривая до последнего миллиметра, обжигая длинные пальцы.
Ей хотелось понять, в чём же её вина, почему она так и не смогла найти с этим трудным подростком общий язык. Ведь с самого начала он вроде был другим. Где-то она совершила ошибку. Чтобы вот так, сразу, повести за собой дерзких мальчишек, одного энтузиазма мало. Здесь и характер нужен, и жизненный опыт. Не было бы этого – был бы кто-нибудь другой, такой же жестокий и властный. Не в детский сад – в следственный изолятор шла.
После укола Бесфамильному стало легче. В затуманенном мозгу жила и назойливо билась одна мысль: «Не умереть только бы, увидеть её». Вспомнилось, как после освобождения из колонии он много дней приходил к остановке автобуса, чтобы встретить молоденькую воспитательницу по дороге на работу как будто случайно. Поговорить с ней, чтобы она увидела его другими глазами. Не встретил. А потом опять закрутило, полетело всё, запуталось. И вот он здесь, а она где-то рядом, и нельзя встать самому, пойти к ней.
Она шла лёгкой походкой по коридору больницы. После разговора с Гиматулиным Зина поняла просьбу Бесфамильного: он хочет её прощения, хочет очиститься перед смертью. Она сейчас войдёт в палату, положит руку ему на голову, посмотрит в глаза и спокойно выслушает всю чепуху, какую бы он ни нёс. Умирающим прощают всё.
Дверь шестой палаты была приоткрыта, оттуда раздавались голоса. Просунув голову в щель, стоял сержант. Зина слегка его тронула за плечо, он резко обернулся.
– Пропусти меня, – сказала Зина.
Но контролёр прикрыл за собою дверь и шепнул:
– Туда нельзя! Он умер.
– На, – протянул он ей книгу. Из неё высовывался смятый, безжалостно выдранный листок. Это было стихотворение: «Я вас любил...»
Зина помнила это стихотворение от начала и до конца, и у неё перехватило горло.
Теги: Современная проза
«Русское деревянное»: уютное и тёплое
В Государственном музее архитектуры имени А.В. Щусева гостит Государственный историко-архитектурный и этнографический музей-заповедник «Кижи». Если это трудно себе представить, то выставочный проект «Русское деревянное. Взгляд из XXI века», развёрнутый на трёх музейных площадках – в анфиладе главного здания, во флигеле «Руина» и в корпусе Аптекарского приказа, – наглядно демонстрируют возможности размещения в небольшом пространстве комплекса монументальных сооружений…
Дерево… С него началось строительство цивилизации, когда человек вышел из пещер, и как бы ни увлекался он потом стеклом и железобетоном, а в дереве и сейчас жить всё же уютнее и теплее. Но эта выставка посвящена не столько преимуществам одного материала над другими, сколько необходимости срочно спасать архитектурные памятники деревянного зодчества, ведь некоторые из них в нашей стране насчитывают уже пять веков со дня основания…
В этой связи чудовищно звучит информация о том, что спасать-то, срубы-то перебирать особо некому! Сегодня реставратор деревянной архитектуры – это практически исчезнувшая профессия. Есть в Кижах учебный центр, занимающийся подготовкой таких специалистов, но этого явно недостаточно. Помимо прекрасных Кижей есть уникальные памятники в отдалённых от центральных областей деревнях, не защищённые громким брендом, а потому свободные от туристического паломничества, но нуждающиеся в обязательной заботе государства. Получается, что выставка в МУАРе фактически проблемная, это обращение к власти и обществу за реальной поддержкой, за существенным, ощутимым откликом: соотечественники, надо спасать памятники русской культуры! Примечательно, что первая масштабная выставка, посвящённая деревянному зодчеству, состоялась в Музее архитектуры в далёком доперестроечном 1980 году, и с тех пор много воды утекло: за всеми социально-политическими катаклизмами мы как-то и не заметили, что в огромном количестве оказались безвозвратно утраченными сокровища русской деревянной архитектуры...
По хронологии выстроена часть экспозиции в анфиладе – мы видим, как менялось с XV до начала XX века это направление в архитектуре. И если рассказ ведётся именно с северных построек религиозного назначения – церквей и монастырей, – то заканчивается рубежом XIX–XX вв., когда в плавильном цеху модерна восстанавливалась национальная самобытность и в моду вошёл неорусский стиль. На международных и российских выставках-ярмарках гостей поражала красота русских павильонов, выполненных исключительно из дерева и украшенных изощрённой резьбой орнаментального характера. Здесь среди многочисленных образцов мы видим работы великолепного Фёдора Шехтеля, культовые сооружения Алексея Щусева. Кстати, и его будущий мавзолей для Ильича показан на разных этапах существования, начиная с деревянной постройки в январе 1924-го. Конструктивизм 1920–1930-х проявился не только в кинетических деревянных игрушках, но и в игре плоскостей и объёмов авангардных клубов. Чертежи, архитектурная графика, фотографии, макеты храмов XVII–XVIII вв., детали резного декора, предметы прикладного искусства и архивные материалы выступают свидетельствами не просто деревянного зодчества, а глубокого культурно-исторического пласта. Интересно, что внимание к нему впервые появилось в среде славянофилов в середине XIX века в связи с развитием новой науки – истории русского искусства и, в частности, истории русской архитектуры допетровского времени, ведь с тех пор моду диктовали европейцы, да и Северную Пальмиру итальянцы строили…
Раздел выставки во флигеле «Руина» рассказывает о возрождении деревянных храмов и часовен Архангельской, Вологодской, Ленинградской областей и Карелии. Несколько жемчужин деревянного зодчества, находившихся на грани гибели, удалось восстановить и сохранить благодаря усилиям волонтёров. Проведённые с этой благородной целью экспедиции запечатлены в фотографиях и видеофильмах, есть также макеты деревянных храмов, прошедших реставрацию или консервацию. Исследователи древнерусского зодчества – как в прежние времена, так и сейчас – оставляют нам богатейшую информацию о памятниках, не дошедших до нас, о существующих музеях под открытым небом, о храмовой и народной архитектуре.
В Аптекарском приказе – проект «3х3»: современные архитекторы Светлана Головина, Николай Белоусов и Тотан Кузембаев показывают возможности применения новейших технологий в обработке дерева и практике строительства частных домов, общественных сооружений, новых храмов, мостов, парковых павильонов, концертных и выставочных залов, гостиничных комплексов, объектов современного искусства…
Конечно, время идёт вперёд, но торопясь за ним с его новейшими разработками во всех областях, ни в коем случае нельзя отказываться от достижений наших предков, их прогрессивного созидания. Ведь строили и украшали они не только храмы, но и свои дома – их собственная жизнь должна была быть красивой, радовать глаз, давать повод для здоровой гордости.
Выставка работает до 22 ноября
Теги: искусство , скульптура , живопись , архитектура
Отцам кузькиной матери
Если верить интернету, в России обитают три вида экзотических животных: ёшкин кот, бляха-муха и ядрёна вошь. Также имеются загадочные ёкарный бабай и кузькина мать, но их видовая принадлежность туманна и сильно зависит от контекста. Контекст же на стыке 1950-х и 1960-х был довольно зловещим. Та «кузькина мать», какую посулил показать Америке Хрущёв, довольно скоро приобрела вполне реальные очертания. Мнения очевидцев расходятся по поводу того, кто первым додумался назвать так (неофициально, естественно) советскую водородную «царь-бомбу» мощностью 58 мегатонн в тротиловом эквиваленте. Впрочем, назвать – не создать, большого ума не надо. Да и нынешние новостные заголовки типа «Москвичам показали кузькину мать» тоже напрашивались сами собой.