Фото: ИТАР-ТАСС
Теги: Россия , политика , экономика
Как это часто бывало, я выступаю против мейнстрима господствующей экономической мысли. Уже 25 лет говорят о необходимости привлечения иностранных инвестиций. Премьер Медведев убеждён: «Цель большинства правительств – привлечение инвестиций».
Он считает, что если приток прямых иностранных инвестиций (ПИИ) падает, это говорит о неэффективности власти. Главы регионов вступили в соревнование, заманивая к себе толстосумов. Проводят за границей презентации, дорогостоящие выставки и пр. Особо активны либеральные экономисты.
При этом, видимо, никто всерьёз не анализировал, зачем зарубежному инвестору вкладывать деньги в нашу экономику.
Очевидно, он жаждет заработать, считая, что прибыль от вложений в России выше, чем где-либо. Инвестору важно и завоевание российского внутреннего рынка. При этом, например, автомобиль иностранного бренда, произведённый в Калуге, останется иностранным, зато будет продан у нас без уплаты ввозных пошлин и потому станет более конкурентоспособным, что, по ходу дела, послужит удушению нерасторопного российского товаропроизводителя. Иностранный инвестор часто в выигрыше, продавая продукцию в России даже дешевле себестоимости. Ведь устранив российского конкурента, он станет монополистом у нас и может, взвинтив цены, потом с лихвой возместить убытки.
То есть ПИИ нередко служат установлению контроля над экономикой страны, их привлекающей. Именно приток в предреволюционную Россию инвестиций из-за рубежа, особенно после реформ Сергея Витте, привёл к тому, что львиная доля почти всех отраслей нашего хозяйства оказалась под контролем (управлением) иностранного капитала. О превращении России в фактическую колонию западного капитала писали Сергей Кара-Мурза, Борис Кагарлицкий и другие авторы.
Инвестор нередко получает у нас прибыль бóльшую, чем в другом месте, за счёт налоговых послаблений или благоприятных свойств объекта вложения капитала (например, высокого содержания полезного ископаемого в месторождении). Но ещё чаще за счёт дешёвой «туземной» рабочей силы. Если он приглашает специалиста из своей страны, то платит ему гораздо больше, чем «туземцу», выполняющему ту же работу, в чём убедились наши работники на нефтегазовых месторождениях Сахалина. Инвестор заинтересован не в повышении, а в понижении зарплаты и в целом уровня жизни в колонизуемой стране.
А что движет теми, кто привлекает инвестиции из-за рубежа? Увы, нередко желание получить деньги, причём не в кредит, а более лёгким способом – распродавая страну. Страна-заёмщик, встав на ноги, может кредит вернуть (как РФ при Владимире Путине расплатилась по неподъёмным, казалось бы, внешним долгам), а инвестиции же в какой-либо объект дают право собственности на него. И тогда собственник будет увозить к себе прибыль из года в год. Можно вспомнить, с каким трудом удалось заставить международный концерн, разрабатывающий нефтегазовые месторождения на Сахалине (и так, что Россия ещё осталась в должниках), уступить контрольный пакет акций Газпрому. Лишь перспектива суда и гигантского штрафа за вред природе острова заставила инвесторов сдаться, но они выторговали «отступные» – 6 миллиардов долларов!
Кроме денег чиновники, привлекающие инвестиции, рассчитывают получить доступ к новейшим технологиям. И тут, увы, как правило, эти расчёты не оправдываются. Инвестор может принести с собой новейшую на момент сделки технологию, но обычно втайне разрабатывает технологию более совершенную. Отсюда ещё не самый оптимистичный вывод: чрезмерная опора на иностранные инвестиции – залог перманентного технологического отставания твоей страны.
Это столь очевидные вещи, что их даже неудобно повторять, русская наука давно в этом разобралась.
Дмитрий Менделеев ратовал не просто за индустриализацию тогда ещё в основном сельскохозяйственной России – за неё выступали и российские фабриканты, и государственная власть, уповавшие на иностранные инвестиции (от них всем что-то перепадало). Для Менделеева важно было, чтобы промышленность России была русской, а не иностранной. Чтобы русский мужик, освободившись от угнетения помещиками, не попал в кабалу к западным промышленникам и финансовым магнатам. Но где учёному было выстоять против могущественных сил, желавших привлечь зарубежные капиталы?!
В итоге в Донбассе возникла русская металлургия, принадлежащая… англичанину Юзу, который построил металлургический комбинат в Юзовке (нынешнем Донецке). В Баку хозяевами российской нефти были Нобели, Ротшильды и Рокфеллеры. Ведь мало качать нефть, надо иметь нефтеналивной флот, распоряжаться ситуацией на бирже, где ведётся мировая торговля нефтью. Ничего этого Россия не имела. Менделеев предложил построить нефтепровод, который позволил бы перекачивать нефть из Баку в порты Чёрного моря, откуда морским путём она могла попасть в любой порт. Начала Россия строить и железные дороги (откладывать уже было нельзя по соображениям обороны, опыт Крымской войны был печален). Но не озаботилась созданием собственной металлургии и отечественного транспортного машиностроения. И тогда пришлось рельсы, паровозы, вагоны закупать за границей. С каждого рубля прибыли на капитал, вложенный в дороги, русским промышленникам доставалось 4 копейки, а остальное уходило за рубеж. Преимуществами знаменитого Транссиба также воспользовался прежде всего иностранный капитал, чтобы попасть на рынки Китая и Японии. В итоге почти до нуля снизилась роль существовавшей почти 300 лет знаменитой Ирбитской ярмарки (мирового значения).