Что касается малых беспилотников, их использование растёт. В США даже бьют тревогу – мол, их полно в небе, как мух. Наш «Вяхирь» – небольшая машина весом около шести килограммов. Одна из ключевых особенностей – универсальный подвес, к нему можно крепить разного рода оборудование. Начиная от камеры и заканчивая какими-нибудь элементами, которые можно десантировать. Система управления им разработана так, что представляет собой экзоскелет, обрамляющий руку человека. Управление ведётся с помощью обычных антропометрических реакций. Человеку не надо подстраиваться, как в случаях, когда имеешь дело с органом управления в виде джойстика или «планшета». Тут «управленческий блок» просто крепится на руке и не мешает пользоваться чем-то другим. У человека, по сути, свободны обе руки, чтобы ещё что-то выполнять. Слегка передвигая рукой со «скелетом», он может управлять беспилотником.
Этот «малыш» может обеспечить ситуационную осведомлённость не только на поле боя, но и в мирных целях – у геологов, геодезистов, картографов и многих других. Например, эмчээсникам поможет вести спасательные операции, а агрономам – отслеживать вегетацию полей.
Во всей линейке беспилотников самым важным является не носитель, а то, как он интегрирован в общую систему освещения обстановки, насколько качественно и достоверно информацию передаёт и насколько удобен. Тут у «Вяхиря» много преимуществ.
– Наших учёных, как, впрочем, и писателей, давно не видно на нобелевском олимпе. И в области рейтинговой оценки успешности наших вузов нередко налицо субъективизм. Есть ли какие-то открытия отечественных учёных, которыми мы можем гордиться?
– Мы точно не отстаём в атомной энергетике. Как говорится, по технике и уровню безопасности всегда идут к нам, а не куда-то ещё. Тут мы номер один.
Дальняя радиолокация. Если мы не номер один, то точно в первой двойке. Распознать объект размером с теннисный мяч на расстоянии до шести тысяч километров, кроме нас, не может никто.
Пилотируемая космонавтика – также один из коньков. Тут мы в первой двойке, если не первые. Когда говорим о космической программе в Штатах, не надо забывать, что летают-то они на российских двигателях. Причём это двигатели тридцати-сорокалетней давности разработки. Не вопрос – способны они или нет нас переплюнуть. Наверное, способны. Но летают на наших.
Фундаментальные исследования. Их с ходу не оценишь. Недавно нобелевку за графен получали русскоговорящие представители Кембриджа, воспитанники русской научной школы.
Оценки со стороны рейтинговых агентств – это всегда вопрос задания критериев. Тут немало спорного. Но что делать? Нужно или принимать международные правила, понимая, что время от времени их будут подтюнинговывать под себя. Или можно плюнуть на всё это и жить в изолированном мире. Но вряд ли это хороший вариант.
– Чем бы вы обнадёжили молодых людей, которые стремятся проявить себя в науке, кто считает, что славу и счастье можно найти не только на телевидении, на подиуме, на эстраде, но и в научном поиске?
– Молодыми людьми это не сразу осознаётся, но увидеть, как рождается твоё творение, будь то авиационное изделие, микроэлектроника или ещё что-то, особенно когда оно уже начинает работать, давать людям отдачу, – это очень счастливая доля.
Сейчас всё более видно, что нам – и это даже не вопрос политики, а вопрос дальнейшего существования как страны, так и человечества на планете – не избежать глобальных вызовов, связанных с экологической обстановкой, с энергетикой, с пищевыми и водными ресурсами, противодействием различным заболеваниям и вирусам. И если человек понимает, что хочет связать жизнь с наукой, его это должно точно заряжать, заводить.
Надо идти в науку, чётко понимая, что без неё будущего у людей нет. А наука – это изначально поиск знания, которое потом переплавляется в умение. Умение создавать, достигать цели.
Беседу вёл Владимир СУХОМЛИНОВ
Эфир для будущих инженеров
Эфир для будущих инженеров
Спецпроекты ЛГ / Научная среда / Смена
В школе имени Павла Поповича готовят будущих инженеров