Или взять Центр сердца и сосудов в Челябинске. Он мог бы выручить жителей и Тюменской, и Курганской, и других областей, но госзаказ исчерпан, квоты не пополнены. Помощь под боком, но на пути к ней встают невидимые барьеры.
Есть замечательный госпиталь – Уральский клинический лечебно-реабилитационный центр в Нижнем Тагиле, многопрофильный, специализирующийся на травматологии и ортопедии тазобедренных, коленных, голеностопных суставов, позвоночника. Он построен в рамках государственно-частного партнёрства. Главным инвестором, точнее – меценатом, выступил бывший генеральный директор титанового комбината Владислав Тетюхин, вложив в будущую клинику свыше 3 млрд. руб. собственных средств. Областной бюджет добавил 1 млрд. руб., и в итоге мы получили уникальный госпиталь-дворец, который даст фору многим зарубежным клиникам. Великолепные специалисты, оборудованные на европейском уровне палаты, возможность в одном месте пройти все этапы реабилитации. Казалось бы, здесь должны стоять очереди, но нет, койки пустуют – госпиталь уже выполнил весь госзаказ Свердловской области на оказание бесплатной высокотехнологичной медицинской помощи. Почему бы не спустить сюда федеральный госзаказ и не помочь пациентам из других регионов? Ведь потребность в эндопротезировании суставов велика. Мы заняты оптимизацией, ищем, на чём бы сэкономить, и упускаем такие огромные возможности...
Парадокс? К сожалению, не единственный. Есть такой вид государственно-частного партнёрства, когда берут в концессию готовые государственные медицинские организации (те же клиники), а затем, не вкладывая средств, сняв пенки, возвращают. Так, в Биробиджане закрыли муниципальные лаборатории, передав весь этот ресурс, созданный на бюджетные деньги, в частные руки. Недовольны все – и медики, и пациенты. Решение принимали не врачи, но недовольство направлено в их адрес...
– А вам не кажется, что идёт планомерное выдавливание населения в платное здравоохранение?
– Рост объёма платных медицинских услуг – одна из самых болезненных тем. На форуме прозвучал пример, который задел меня как врача. В Кировской области многодетная мама пришла с ребёнком в государственную больницу к хирургу-травматологу и услышала, что он не имеет возможности обеспечить здесь качественный приём: вооружён лишь сантиметровой лентой. Предложил прийти к нему в платную клинику. Но и там, хотя приём обошёлся в 500 рублей, никаких дополнительных методов не использовал. Тихой сапой расползается девальвация традиционных профессиональных ценностей.
«Оптимизация», о которой столько сказано с высоких трибун, пошла по каким-то кривым рельсам. Врачу поликлиники отведено на приём пациента 15 минут. За это время иная бабушка успеет только раздеться... Сокращаются медицинские кадры, койки. Если ты уважающий себя специалист, а тебе предложили перевестись на другую должность, которая тебя заведомо не устраивает, ты, конечно же, уволишься. Всё чаще опытные профессионалы оказываются в частных клиниках. Приходит молодёжь после вуза, а опытных наставников уже нет.
Так произошло в моей родной Свердловской области. В областной детской клинической больнице стали закрывать педиатрические отделения, перепрофилировать койки. Это коснулось отделений гастроэнтерологии, неврологии, кардиологии, гемодиализа. Доктора не оказались на улице: их тут же пригласили в частные клиники Екатеринбурга, благо таких коммерческих организаций в городе около четырёх с лишним сотен.
Но куда пойти больному человеку с небольшим достатком, тому же пенсионеру, одинокой маме, члену многодетной семьи? Хозяин-частник, имея госзаказ, готов оказать населению бесплатную помощь. Но завтра ситуация может измениться, и бесплатные приёмы тут же исчезнут. Государственная или муниципальная больница – гарантия государства. Но они, как видим, оголяются, теряют великолепные кадры. Впрочем, я готова сегодня поблагодарить частные клиники за то, что они «приютили» квалифицированных специалистов. Немало печальных примеров, когда те уходят из медицинской отрасли вообще. И это при величайшем кадровом дефиците!
– Величайшем? Я читал, что дефицит есть, но небольшой…
– Удивительно, но мы не знаем, сколько врачей нам не хватает. При прежнем министре здравоохранения и соцразвития говорили о 130–140 тысячах, сейчас убеждают, что в первичном звене недостаёт 30–40 тысяч специалистов. По данным Общероссийского народного фронта, уволены или ушли из профессии около 90 тысяч врачей. Притом что средняя обеспеченность ими в России – 55 процентов. Даже в крупных городах – Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге – не удаётся пока полностью укомплектовать амбулаторно-поликлиническое звено. Что говорить о глубинке!
Точных цифр никто не назовёт. Пришло время пусть с запозданием, но провести инвентаризацию не только технического оснащения, но и трудовых ресурсов – врачей, медсестёр, младшего медперсонала. Нужен кадровый регистр, который помог бы прояснить картину. Пока же мы нередко считаем одного врача, который работает по совместительству, и дважды, и трижды.
Не имея выверенного плана реформ, наломали немало дров. Мы в ОНФ попытались найти какой-нибудь документ Минздрава РФ, где упоминалась бы оптимизация и её конкретный план. Не нашли… Да извинят меня за резкость, но иные администраторы действовали без царя в голове. Начали сокращать койки, исходя исключительно из так называемой экономической целесообразности, не оценив, как это отразится на процессе народосбережения, на качестве диспансеризации и профилактики, о которых мы трубим. При этом сохранялось и даже увеличивалось число коек, на которых проводится лечение заболеваний, входящих в клинико-статистические группы с высоким индексом затратоёмкости, сулящих достойное возмещение затрат лечебному учреждению. Койки, плохо приносящие доход, руководители медицинских организаций стремились закрыть, перепрофилировать.
На форуме были озвучены удручающие цифры. Только в минувшем году «оптимизация» затронула 359 больниц и поликлиник, из них 29 были закрыты. На 2015 год это число должны пополнить ещё 472 медучреждения, из которых 41 подлежит ликвидации. В качестве депутата мне нередко приходится бывать в российской глубинке. И могу засвидетельствовать, как болезненно воспринимается здесь закрытие участковых больниц, фельдшерско-акушерских пунктов. Что касается ФАПов, работающих в системе ОМС, то их число за прошлый год сократилось на 660 единиц. Появившиеся вместо них 180 офисов врача общей практики потерь не перекрыли. Горе-оптимизация привела к тому, что в деревнях, как в дедовские времена, жители начали заниматься самолечением. Нам, активистам ОНФ, пришлось давать настоящий бой равнодушным чиновникам у себя в области, когда те позакрывали ФАПы, к примеру, в деревне Нейво-Алапаиха под Алапаевском. Местная администрация посчитала, что пациенты могут добираться к врачу сами. А до городской больницы 11 километров.
– Лариса Геннадьевна, что, на ваш взгляд, нужно сделать в первую очередь?
– Как детский врач считаю, что необходимо акцентировать внимание на охране здоровья детей. Да, педиатрам удалось снизить младенческую и детскую смертность. Но для самоуспокоения нет причин. Было бы важно – в рамках существующего закона «Об основах охраны здоровья граждан» или в виде отдельного документа – прописать защиту детского здоровья. У нас есть замечательные специалисты – А. Баранов, А. Румянцев, Л. Рошаль и другие, чьё мнение должно лечь в основу будущего документа.