Вспомним 90-е годы. Тогда для многих открылись эти самые «окна», и народ стал в них активно запрыгивать. Люди побросали свои «дореволюционные» профессии и ломанулись в погоню за сияющей новью. Многим кое-что удалось и совсем не обязательно украсть – некоторые преуспели сравнительно честно. Гуру новой жизни учили: профессия – это не навсегда, а работу вообще надо менять не реже, чем раз в четыре года, иначе – застой, иначе превратишься в совка, который сидел по 30 лет на одном месте. Вчера возник перспективный тренд, сегодня ещё актуален, завтра – устареет: успей схватить сегодня.
Разрушительным смерчем пронеслась по нашим умам и душам эта чужая мудрость. Сегодня, по прошествии четверти века, совершенно ясно: ничего большого, настоящего, вызывающего подлинное уважение «шустрики», реагировавшие на все локальные колебания, не создали.
Ничего стоящего ни в искусстве, ни в промышленности, ни в науке, руководствуясь «оконной» философией, достичь нельзя. В бизнесе эта философия шустрого хапка порождает одноразовых гешефтмахеров: войти в дело, срубить бабла, вовремя выскочить, обкэшиться и уйти на покой. Такой нам нужен предпринимательский тип? Этому нас учит государство в лице отцов отечества?
Если нам предстоит новая индустриализация, то надо сформировать, по сути – воспитать, целую профессиональную корпорацию – промышленных предпринимателей. Воспитание этого класса – дело государства, больше некому. Тут нужна долгоиграющая промышленная политика, ясно обозначенные цели и прочные правила поведения. Ничего этого в наличии не имеется. Нас учат приспосабливаться к локальным колебаниям.
Применительно к моему сельскохозяйственному бизнесу это значит: не влезай в переработку сельхозпродукции, т.е., в сущности, в промышленность. Промышленность имеет большие сроки окупаемости, за это время всё может переиграться. В хранилища для яблок с контролируемой атмосферой лучше не вкладываться, а то не ровён час приедут польские, и окажешься ты, мил человек, в луже. И даже в животноводство особо не суйся – тоже большие вложения и длинный цикл. Зарабатывай деньги на том, что попроще и побыстрее – на полеводстве. И это правильный тип экономического поведения – не влезать ни во что долговременное – в том случае, если у государства горизонт планирования не превышает один год.
Меж тем из истории государства и права известно: самая идея правового государства появилась тогда, когда начала развиваться промышленность. Это вообще идея, сопряжённая с промышленным этапом развития цивилизации. Почему? Элементарно, Ватсон: промышленнику нужны долгоиграющие и внятные правила поведения, которые соблюдают все, в том числе и само государство. Торгашу, финансовому спекулянту, биржевому игроку и вообще любому флибустьеру свободного рынка долгоиграющие правила без надобности и даже вредны: неопределённость ему на руку – он как раз и наваривается на колебаниях. Любых колебаниях: валютных курсов, цен, политики. Выгонят в дверь – влезет в окно. Возможностей. Производитель в таких обстоятельствах – в заведомом проигрыше.
Так всё-таки нужно нам созидание и производство или по-прежнему будем гоняться за сиюминутным прибытком? Нет ответа.
Фотоглас № 44-45
Фотоглас № 44-45
Фотоглас / События и мнения
Фото: Альберт БАГАУТДИНОВ
Тридцать пять тысяч одних волонтёров
Тридцать пять тысяч одних волонтёров
Политика / Новейшая история / Ракурс
Пухнавцев Олег
Русская балерина Анна Павлова на обложке знаменитого журнала Vanity Fair (1914 г.), советский шахтёр Стаханов на обложке Тime (1935 г.), красный маршал Малиновский (Life, 1964 г.), космонавт Гагарин (Newsweek, 2014 г.)
Теги: Россия , политика , общество , образование
Как оценить бюджет «Программы патриотического воспитания»? Полтора с лишним миллиарда рублей – это много или мало?
Внушительную сумму можно перевести в непостроенные детские сады или незакупленные томографы, однако подобные параллели обычно проводят с популистскими целями. Обыденное сознание отзывчиво к сравнению спорных статей бюджета с очевидно необходимыми вложениями в здоровье и быт. Но ведь и патриотическое воспитание – важнейшее для страны дело. Кроме всего прочего, патриотизм – это наша безопасность. Коллективный инстинкт самосохранения должен заставить общество воспроизводить граждан, способных защищать Родину. И Программа предполагает «содействовать формированию условий для успешного комплектования Вооружённых сил <…> морально, психологически и физически подготовленными гражданами, обладающими высокой мотивацией к прохождению военной службы».
Лучше сравнить Программу с проектами из сферы идеологии. Например с «Ельцин-центром», затраты на строительство которого пять лет назад составляли 3 млрд. рублей, а сейчас, говорят, уже подскочили к 7 млрд. В конце ноября запланировано открытие в Екатеринбурге фешенебельного комплекса с библиотекой и кинозалом – тоже своего рода площадка «патриотического воспитания».
Даже не обладая штабом в Екатеринбурге, «Ельцин-центр» неоднократно проявлял себя. Чего только стоит его детище – литературная «Русская премия» (оцените иронию нейминга). Боязно ткнуть в список её лауреатов. То у них награждён одесский поэт Херсонский, знаменитый своими антисоветскими и русофобскими перлами («ватники» для него «антропологическая катастрофа», Великая Отечественная война – «так называемая»). То отмечена поэтесса из Харькова Анастасия Афанасьева, прославившаяся в период майдана программной статьёй «Я бандеровка».
Распространение либеральных ценностей (а именно этим занимается «Ельцин-центр») в разы затратнее государственной «Программы патриотического воспитания». По эффекту воздействия они тоже несопоставимы. «Ельцин-центр» действует энергично, напористо, его стратегия – соответствовать трендам. Модный сайт, доминирование в информационных нишах, ориентированных на молодёжь. «Ельцин-центр» фонтанирует идеями, метит новые территории – нашумевшая акция в московском Музеоне «Остров 90-х» буквально «всколыхнула всю страну»…
А что же патриотический лагерь? Какая-то суетливая робость, идеологические умолчания, реализация фобий 90-х – жалкие попытки угнаться за либеральной модой. И главное – какая-то удивительная идеологическая поверхностность. За внешними эффектами не видно ни масштабных идей, ни мощной теории, ни философской глубины. Работа мысли, формирование мировоззрения заменены распространением практики тотального вездесущего всепоглощающего волонтёрства. Ничего плохого в добрых делах, конечно, нет, но вряд ли этим должна исчерпываться стратегия воспитания патриотов.
В публичной сфере, в информационном пространстве Росмолодёжь, Роспатриотцентр выглядят провинциальной барышней, неловко пытающейся казаться столичной штучкой. Все эти структуры несут на себе печать ливановского ведомства, которому и подчиняются. О каком «воспитании патриотизма» можно вообще говорить, если главное в идеологии Минобраза – снять с себя функцию воспитания. Чиновники-либералы скрепя сердце берутся за патриотизм, крутят в руках диковинную вещицу, прикладывают к уху, трясут, принюхиваются – что ж с нею делать? Может, дырку просверлить или крылья приделать?
Вспомните эмблему 70-летия Победы с невнятной пацифистской птицей и инструкцией, разосланной по всей стране, в которой объяснялись преимущества нового фирменного стиля: «В логотипе отсутствуют традиционные, тяжеловесные, многократно использованные символы». Это, видимо, о красной звезде и ордене Победы. Советские символы кажутся им архаичными. Новые создаются, опираясь на опыт брендирования стирального порошка.