Живая женская душа
Живая женская душаУ Ларисы Васильевой юбилей
Литература / Первая полоса
Фото: Евгений Федоровский
Теги: Лариса Васильева
Творческая жизнь Ларисы Васильевой пришлась на вторую половину мятежного XX века. Тогда в нашей литературе наряду с великими достижениями хватало смут. Но удивительным образом они никак не затронули её светлой творческой тропы. И это главные свойства её характера – гармония и чистота. Её литературный корабль оснащён так крепко, что ничто не сбивает его с пути, а в парусах отражается небо.
Она родилась в семье знаменитого танкового конструктора Николая Кучеренко. И этот факт стал крайне значимым для её творчества. Из уважения к памяти отца, одного из отцов-основателей великого советского танка Т-34, вырос роман-воспоминание «Книга об отце». Во время работы над текстом Лариса Васильева изучила огромное количество архивных материалов, ознакомилась с тысячами свидетельств, провела десятки встреч с ветеранами танкового дела. Стало понятно, что только книгой ограничиваться нельзя. Ведь после её выхода автора забросали письмами с откликами, фотоматериалами, воспоминаниями. И вот теперь у нас есть Музей «История танка Т-34», бессменным президентом которого является Лариса Васильева. Кто-то подумает: хорошо ли для женщины возглавлять такой музей? Хорошо. Ведь сильная армия, опирающаяся на историю и традиции, – эта наша защита. А Лариса Васильева – настоящая защитница высокой духовности, культуры, поэзии. Она одна из немногих, кто умел опекать молодых так, что те считали встречу с мастером бесспорной жизненной удачей. О её творчестве можно писать и писать, всё больше увлекаясь и осознавая его безграничность. Её стихи – это нектар, настоянный на чувствах небывалой искренности. Её проза – это осмысление нашей истории, её потаённых персонажей, её сакральной сути. Её публицистика и критика – это всегда взгляд бескомпромиссный и определённый, убеждающий в правоте. Её общественная деятельность – это стоический подвиг заботы о тех, кто в этой заботе нуждается, кто без неё пропадёт.
Дорогая Лариса Николаевна!
Мы Вас очень любим и ценим. И поздравляя Вас со славным юбилеем, надеемся, что Вы хоть чуть-чуть отвечаете нам взаимностью.
Стихи Ларисы ВАСИЛЬЕВОЙ читайте на стр. 6
Как измерить скорбь?
Как измерить скорбь?
Политика / Первая полоса / Странноведение
Пухнавцев Олег
Теги: общество , политика
Русофоб-бук предложил покрасить аватарки в цвета французского флага
Жизнь европейца стоит дорого. Особенно в сравнении с жизнью обитателя Азии, Африки и Латинской Америки. Политкорректность заставляет переходить на шёпот, касаясь этой темы. Сколько народу положили в Ираке, Ливии, Сирии, но такой скорби, как в случае с парижским терактом, жертвы третьего мира не удостоились.
Скорбь можно измерить – современные медиатехнологии это позволяют: по кликабельности, индексам цитируемости... Чувством скорби можно манипулировать: в одних случаях искусственно усиливать общественный резонанс, в других – препятствовать распространению сочувствия.
«Фейсбук» упростил задачу для тех, кто хотел бы проявить солидарность с Францией. Именно трагические события в Париже стали поводом для создания эксклюзивной технологии: пара движений мышкой – и твоё фото окрашено в цвета французского флага. Почему ведомство Цукерберга не предложило подобную технологию в связи с авиакатастрофой нашего самолёта? Почему не почтило память заживо сгоревших в Одессе, расстрелянных в Донбассе мирных жителей?
Может быть, хотя бы на массовые убийства не распространять двойные стандарты? Это наивный вопрос Дамаска Вашингтону, Москвы – Брюсселю, Донецка – Лондону.
Есть вопросы и Парижу, который в воинственном желании отомстить может и не вспомнить, какая страна благословила уничтожение Ливии, воодушевлённо ходила с плакатами «Я Шарли». Этот же лозунг висел на фасаде парижского театра «Батаклан». Или вопрос следует адресовать не французам, а Ротшильдам, владеющим журналом Charlie Hebdo?
Терроризму нет оправдания, но есть объяснения. В далёких традициях колониализма, например. Где, на какой европейской площади возвышается покаянный монумент, осуждающий «цивилизаторов»? В том, как философия и психология колониализма проявляются сегодня, – высокомерным распространением «ценностей демократии».