Согласен я и с тем, что уже мало кто надеялся на возвращение Крыма в состав России в обозримой перспективе. Однако были и те, кто думал иначе. Лично я никогда не сомневался, что доживу до этого дня, только предполагал, что процесс воссоединения займёт больше времени и начнётся не раньше 2015 года – даты очередных президентских выборов на Украине, которые, по мнению большинства аналитиков, должны были привести страну на грань раскола.
Конечно, сегодня многие могут сказать, что чтото предчувствовали, к чемуто готовились, но мне не надо ничего придумывать – ещё в 1994 году мы утверждали в небольшой брошюре (и даже выделили эту часть текста), что «возрождённой России для обеспечения своих интересов в Европе рано или поздно придётся всё же потребовать возвращения Крыма в её состав», после чего «неминуемо восстановится её сильная внешняя политика и начнётся обратное движение от рубежей предательства к рубежам победы» (Киселёв С.Н., Киселёва Н.В. Размышление о Крыме и геополитике. – Симферополь, 1994, с. 33, 34). И даже несмотря на развитие событий в России с 1994 года, убеждённость в этом не исчезала. Первые проблески надежды появились в 2008 году. Действия российских войск в Южной Осетии вызвали панику и ужас в правящих кругах Украины и надежду у большинства крымчан. Но шло время, спадала волна возмущения «международного сообщества» по поводу «российской агрессии», таяла надежда на то, что Россия не остановится на достигнутом...
У многих тогда сложилось ощущение, что «тонкая красная линия», за которую ни при каких обстоятельствах не переступит нога русского солдата, уже прочерчена, что Крым обречён на деградацию и медленное умирание в составе Украины, а крымские русские брошены на произвол судьбы. Именно в это время всё чаще стали звучать призывы отказаться от определения русского движения на Украине как пророссийского, о необходимости перехода к правозащитным методам.
Выборы 2010 года, в результате которых установилось доминирование ставленников Партии регионов во всех властных структурах Юго-Востока и Крыма, казалось, определили судьбу русских организаций минимум на два президентских срока, потому что русские избиратели Украины вынужденно голосовали за регионалов как единственную парламентскую партию, которая хотя бы на уровне лозунгов противостояла откровенному неонацизму. Партия власти, естественно, стала «зачищать» политическое пространство, устраняя своих потенциальных конкурентов из электорального поля. В Крыму это в первую очередь касалось русских организаций, так как прежде сильная на полуострове организация украинских коммунистов, неоправданно имевшая пророссийский имидж, потеряла своё влияние ещё при Кучме.
Была предпринята попытка объединения русских организаций Крыма, и в 2010 году все, кто этого хотел, вошли в партию «Русское единство», которую возглавили Сергей Аксёнов, ныне глава Республики Крым, и Сергей Цеков, ныне член Совета Федерации. Партии удалось провести депутатов в состав парламента автономии, что можно считать удачей для новой политической силы, но количество мандатов, полученных ею, было минимальным, чтобы оказывать какоелибо существенное влияние на общественнополитическую ситуацию в Крыму. Массовое разочарование крымских избирателей политикой регионалов открывало для «Русского единства» хорошие электоральные перспективы на новых выборах, но сегодня это уже неважно. Важно то, что именно из среды этой партии вышел человек, которому хватило мужества стать во главе общенародного движения крымчан, направленного на воссоединение с Россией.
Если говорить об экономических предпосылках воссоединения, то достаточно указать на то, что во времена СССР предприятия промышленности были тесно интегрированы в союзную экономику, сельское хозяйство также было ориентировано преимущественно на российский сегмент общесоюзного рынка. Именно поэтому после 1991 года хозяйственный комплекс Крыма пережил практически полный разгром и уничтожение. До нашего времени сохранилось всего лишь несколько крупных конкурентоспособных предприятий химической промышленности. Остальное производство имеет преимущественно местное значение, что полностью соответствует многолетней политике Киева по недопущению создания (восстановления) крымской экономики как возможной финансовой опоры сепаратизма.