Так отмени ж его суровый приговор!
Такой тоски желать не стану и врагу.
Ты – запертый ларец, а я – неловкий вор.
Перевод Марины Борисовой
Иззаддин ГАСАНОГЛЫ
(1272 –1348)
Начиная с VII века долгие столетия на всём цивилизованном Востоке арабский являлся для всех народов языком науки, все значимые работы в разных областях науки писались на этом языке. Начиная с Х века в поэзии персидский язык начал занимать ведущую позицию и со временем стал главенствующим языком поэзии на всём исламском Востоке. В те далёкие годы все одарённые восточные люди в совершенстве владели как минимум тремя языками: своим родным, арабским и персидским.
История азербайджанской классической литературы ярко демонстрирует феноменальное явление в истории восточной культуры. Все значимые классические литературные деятели Азербайджана – наряду с родным тюркским языком, блестяще знали и создавали свои бесценные шедевры и на арабском, и на персидском языках. Достаточно назвать имена таких классиков, как Гатран Тебризи, Мехсети ханум Гянджеви, Хагани, Низами, Насими, Физули и многие другие. Но удивительно, что в истории восточной литературы не встречается ни одного случая, когда арабский или персидский поэт написал бы на тюркском языке хоть одно стихотворение…
Ценность в истории азербайджанской классической литературы Иззаддина Гасаноглы определяется тем, что он был первым поэтом, произведение которого дошло до нас на тюркском языке. В своих газелях поэт демонстрирует высокое художественное мастерство. Он обращается к традиционным образам и фигурам арабско-персидской лирической поэзии, но многие выразительные средства здесь свежи и новы. И именно они придают газели особую прелесть, изящную интонационно-словесную гармонию. Эти газели, украшенные завуалированными символами, являются блестящими образцами классической азербайджанской лирической поэзии.
Газели
ТЫ ДУШУ ВЫПИЛА МОЮ
Ты душу выпила мою, животворящая луна.
Луна? – Краса земных невест! Красавица – вот кто она!
Мой идол! Если я умру, пускай не пенится графин.
Какая пена в нём? – Огонь. Он слаще красного вина.
От чаши, выпитой с тобой, шумит у друга в голове.
Какая чаша? – Страсть моя. Любовь – вот чем она пьяна.
Царица! Сладкой речью ты Египту бедами грозишь:
Всё обесценится, падёт на сахарный тростник цена.
Покуда амбра не сгорит, её не слышен аромат.
Какая амбра? – Горсть золы. Какой? – Что в жертву предана.
С младенчества в душе моей начертан смысл и образ твой.
Чей смысл? – Всей жизни прожитой. Чей образ? – Снившегося сна.
Гасаноглы тебе служил с той верностью, с какой умел.
Чья верность? – Бедного раба. Вот почему любовь верна!
ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?
Безжалостна она и весела. Что мне делать?
Сгубила сон, покой мой унесла. Что мне делать?
Пусть обвиняют люди, пусть корят за стенанья:
Я был влюблён – и вот сожжён дотла! Что мне делать?
День на дворе: не повидаться днём с луноликой!
Ночь за окном: лишь звёздам нет числа! Что мне делать?
Украла сердце, а сама ушла не прощаясь!
Где сердце, где душа? Повсюду мгла! Что мне делать?
Измотанный вконец, не нахожу исцеленья.
Неряшлив стал и запустил дела. Что мне делать?
Аллах дарует милость, да не всем – лишь красавцам!
Гасаноглы он столько сделал зла! Что мне делать?
Перевод Павла Антокольского
Не изменяй народу своему - 3
Не изменяй народу своему - 3Выпуск 4
Спецпроекты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана / Азербайджанская классическая поэзия
Султан Мухаммед. Миниатюра к «Хамсе». Тебриз, 1539 г.
Теги: Азербайджанская классическая поэзия
Гази БУРХАНЕДДИН
(1344–1398)
Создавший на родном тюркском языке множество художественных жемчужин Ахмед Шамсаддин Мухаммед оглы Гази Бурханеддин родился в Малой Азии в провинции Кайсери. Ахмед Бурханеддин происходил из именитого рода: отец и дед носили сан «гази», мать была дочерью одного из властителей того времени Абдуллы Челеби. Поэт рано потерял мать и рос под опекой отца. В детстве отличался незаурядной смышлёностью, за короткое время в совершенстве овладел арабским и персидским языками, постиг основы логики, теории поэзии, астрономии, философии и других дисциплин. Мальчику не исполнилось и четырёх лет, когда отец взял его с собой в дальнее странствие, некоторое время прожили они в Египте. Здесь маленький Бурханеддин учил мусульманское право, каноны шариата, приобщился к медицине. В Дамаске он постигал основы естествознания и математики, позднее приехал с отцом в персидский город Хиджаз, и там не стало отца.