Стихи без границ
Стихи без границ
Литература / Поэзия
Теги: современная поэзия
Сегодня русская поэзия не знает границ, она «прописана» на всех континентах и во многих странах, но везде неповторима и, как говорил Александр Межиров, «родному языку верна».
Наталия Елизарова – юрист, автор нескольких поэтических сборников, участница международных фестивалей. О её книге стихотворений с параллельными текстами на трёх языках – русском, сербском и болгарском – в своё время написала «ЛГ».
Иван Щёлоков – поэт из Воронежа, он поэтический лидер своего исторического края, культуртрегер, с некоторого времени главный редактор знаменитого регионального журнала «Подъём», который с приходом Ивана Щёлокова преобразился и зазвучал на всю Россию. Сам поэт – лауреат целого ряда заметных литературных премий.
Александр Шмидт живёт в Германии, в Берлине. Однако многие годы он жил и печатался в советской Алма-Ате, был участником фестивалей молодой советской поэзии, в своё время окончил Высшие литературные курсы в Москве.
Всех представленных поэтов объединяет одна любовь – к родной поэзии, одно призвание и вдохновение – быть своими в поэзии российской. Им слово!
Сергей МНАЦАКАНЯН
Наталия ЕЛИЗАРОВА,
Москва
* * *
Прикоснёшься к яблоку наливному – щёки румяны,
В воде колодезной косу вымоешь, расплетёшь.
Красной глины кусков неровности и изъяны
Выровняешь руками, выправишь, в печи обожжёшь.
Стол накроешь, поставишь полну посуду.
В кружке глиняной студится молоко.
Вековая сосна стоит, желтеет крыжовник всюду
И последней осенней розы золото лепестков.
* * *
Говорят: «Не в обиде, если и в тесноте».
Рамки узки, они никогда не бывают «те»,
Задыхается тенор, песня крошится в пустоте.
Мир похож на шар, в котором летишь с горы,
В детстве не изучали правил такой игры,
И мелькают мимо люди и их миры.
Снова душно... Кажется, что к грозе.
Разевает время свой ненасытный зев,
Ты минуты счастья складываешь в резерв.
Запасаешь впрок, как радуги акварель,
Ведь ноябрь начнётся ранее, чем апрель.
А тамтамы города тягостней, чем свирель.
Возвращайся домой – в плаценту и скорлупу,
Чай заваривай с травами, перебирай крупу,
Превращай плоды в варенье или компот.
Запиши рецепт житья в голубой блокнот.
* * *
Козерожья зима настигает, ступает на пятки,
заставляет по дому искать на меху сапоги.
Не услышав вопроса, киваешь обычно: «В порядке» –
и идёшь на работу – с работы, печёшь пироги,
вяжешь варежки... Врёшь!
Ты вязать не умеешь,
не научена многим простым,
но и важным вещам.
В осень – липнет хандра,
а зимою, конечно, болеешь,
что-то вечно роняешь и ранишься по мелочам.
Не с кем слова сказать?
Снегири – погляди – прилетели
и сидят на рябинах, и ягоды гордо клюют.
Обещают под тридцать мороз
и метель на неделе,
Брось им крошек тогда или что там обычно дают?..
* * *
Хочется, чтобы с утра мороз,
чтобы ты пришёл,
прямо с мороза, с утра,
со снежинками на пальто.
Я бы сказала тебе: «Как хорошо!
Как же ты вовремя! Ну же, садись за стол,
будем пить чай и завтракать». И ещё
я говорила бы что-то, не знаю о чём,
Ты бы легонько меня потянул за плечо...
Чай бы остыл, на плите подгорел омлет.
Я бы смотрела на снег – на тебя – на свет.
Сколько же зим, сколько долгих студёных лет
не заметает позёмка забытый след...
* * *
Всё говорит о нём: обычные предметы,
Вещица, что лежит на краешке стола,
И вазочка вон та, и книжица вот эта,
Подарок из степей – ещё не отдала.
Я обернусь на звук: мне начало казаться,
Как будто в дверь звонят, как будто телефон.
Как можно в тридцать лет внезапно обознаться
И кинуться в толпу: быть может, это он?!
На пятачке земли – заплёванном перроне –
Стоять в слепой толпе, глухой от бытия.
И поползти домой в светящемся вагоне,
Где были я и ты, под нами – колея.
И шумный гул метро, где, слов не различая,
Хватаешься рукой, касаешься щекой.