А какую ответственность знает сама Наталья Громова? Имеет ли она моральное право отрекаться от деда, верившего в целесообразность террора, если ей самой не нужна никакая правда о трагедии новейшего времени? «Город в течение нескольких дней был оставлен им на растерзание. В нём не было ни милиции, ни военных». Что это за дни (!) растерзания, когда в столице не было даже милиции? Это из «архивного романа» о событиях осени 1993-го, когда сначала свирепствовал ОМОН, а потом появились танки. Тогда вслед за антиконституционным разгоном парламента пролилась кровь. По официальным подсчётам, было убито 158 человек. Чем Наталья лучше своего деда, если в тяжёлом противостоянии ей мерещатся лишь «фашистские лозунги», и она в панике восклицает: «Откуда в России столько фашистов?» («Пилигрим, или Восхождение на Масличную гору», «Знамя», № 9, 2015)? Возможно, и её дед в заключённых видел только «фашистов». У него не было должной информации, чего нельзя сказать о внучке, которая могла бы как историк поинтересоваться происходившим и попытаться разобраться.
В 1993-м оправданием переворота, избиения людей, блокады, а затем и расстрела Белого дома служили рассказы о «красно-коричневых боевиках», якобы массовой раздаче оружия (которого в здании практически не было) и снайперах «из Приднестровья и Абхазии». Как установила комиссия Государственной Думы, 4 октября во время штурма парламента стреляли не только правительственные танки, но и правительственные снайперы. Но у свободолюбивой и гуманистичной исследовательницы готов свой конспект той трагедии: «В Белом доме засели депутаты, не желающие распускаться, шла раздача оружия населению. По людям то здесь, то там стреляли какие-то сошедшие с ума снайперы. Начался штурм Белого дома».
И даже ни тени сомнения по поводу случившегося попрания закона и убиения людей – события, так ужаснувшего, к примеру, Владимира Максимова, Андрея Синявского, Виктора Розова, Валентина Распутина…
Громова утверждает, что в те дни вела урок литературы в московской школе, где часть детей якобы «уже подержала в руках оружие у Белого дома, а другая – ходила туда, где стояла я за колючей проволокой». Конечно, оружие в детских руках – из области фантастики. А кто же окружил колючей проволокой лагерь в центре Москвы? И почему литератор воспринимает её как нечто естественное?
Вообще бодрое отсутствие сомнений – пожалуй, главный изъян сочинений Натальи Громовой. Она не сомневается в своей правоте и под готовые концепции легко и небрежно подвёрстывает любые цитаты, факты, суждения…
Мне кажется, историку литературы очень важно уметь сомневаться, видеть объёмность и неоднозначность литературных фигур и явлений. В сущности, где сомнения – там и пытливость, придирчивость к собственной работе, стремление перепроверить…
А где сомнения отброшены – там удалой дилетантизм и храброе умножение неправды…
Собачья жизнь / Спасибо, Господи
Собачья жизнь / Спасибо, ГосподиРассказы
Литература / Литература / Проза
Славина Наталья
Теги: современная проза
Наши знакомые с Брайтона решили переехать из маленького домика в дом многоквартирный. Им надоело, что когда океан разливается, то в комнатах по волнам плавает их мебель с детьми и шубами, что зимой холодно и приходится воровать газ, что стены картонные и нельзя нормально поскандалить, что хозяйка-одесситка этажом выше тётя Рая стала членом семьи и узнала о беременности квартирантки раньше мужа и мамы. Короче, решили, как это говорится в Штатах, двинуть.
А двинуть в многоквартирный дом здесь непросто. Потому что надо сначала доказать, что ты чист душой и помыслами, что у тебя сногсшибательные и нескончаемые доходы, что ты готов пожизненно содержать семьи консьержа Питера, трёх доминиканских уборщиц и оплатить отдых на Гавайях агента по недвижимости Леона Рубика. Что у тебя почти глухонемые дети с большими перспективами переехать в другой штат. И что у тебя нет и никогда не будет никаких зверушек – ни собачек, ни рыбок, ни ручных пауков. Дабы не нарушить спокойную жизнь соседей, несущихся сразу в суд при первых подвываниях за стеной и внезапной аллергии на перья. И оплатите им лечение вперёд!