– Для вас детективщик Дэшил Хэммет всё-таки настоящий писатель, без оговорок?
– Писатель. У него есть роман «Стеклянный ключ», это настоящая, «серьёзная» литература. В нём меньшую роль играет детективный элемент, там показано, как человек в одиночку борется с коррупцией. У Хэммета есть идеология. Герой-стоик, истина выясняется в действии. Стиль очень сухой и энергичный. Я жалею, что не перевёл «Стеклянный ключ», который переводом испорчен, история рассказана профессорским языком.
– Вы перевели сборник эссе Сонтаг «О фотографии» – это дань своему увлечению или просто вам близки её взгляды философские? Вы не были фотографом-любит wbr /wbr елем?
– Когда-то был. Сейчас мне давно уже некогда этим заниматься. Но это не главное совершенно, у Сонтаг не специальное пособие, техники там минимум, вообще пять строчек. Но есть много интересных мыслей, вот и всё. И книга её – один из самых трудных переводов в моей жизни. Потому что очень сложным языком написана, достаточно интеллектуальный язык, который нелегко переводится на русский – приходилось каждую фразу перестраивать. И быстро мозги уставали – две страницы за день – и всё. Мысль авторская передаётся учёным слогом. Если переводить, как есть, во-первых, фразы слишком сложные, ты будешь терять начало, а во-вторых, будут отглагольные существительные. Сонтаг – умный и темпераментный автор, ориентированный на европейскую культуру. И то, что она уважает французов, – это даёт некоторую, так сказать, стереоскопичност wbr /wbr ь отношения к культуре американской.
– В чём заключалась ваша деятельность в качестве президента Гильдии переводчиков?
– Я к руководящей работе не приспособлен, поэтому и никакой деятельности не было. Но гильдия сейчас существует, главный человек там Ливергант.
– Она задумывалась как профсоюз?
– Чем профсоюз занимается? Человеческими условиями труда. Когда гильдия создавалась, говорили: пусть это будет как Французская академия – избранные, там, сто человек. Сто человек лучших переводчиков! Я сказал: это никакого смысла не имеет. Имеет смысл включить всех, кто переводит. И тогда эти люди смогут отстаивать свои права. Значит, если мы всех, кто переводит, объединим в этой гильдии, и ты хочешь в этой гильдии состоять, ты не имеешь права продавать двадцать страниц за тысячу рублей. Именно так норовят поступать сейчас с молодыми.
– Обычно переводчики находятся в тени, они не столь знамениты, как писатели. Работа их кажется рутинной, вроде творческая, но без вдохновений. Такое отношение не задевает?
– Ну, что ты не самолёт, а планер, который к нему прицеплен, – это естественно, да. Я никогда не хотел прославиться. У меня была одна мечта: я хотел быть известным в бухгалтерии.
– Почему в бухгалтерии?
– Туда ты приходишь за гонораром. (Смеётся.) Дело в том, что если ты переводишь то, что тебе нравится (я так всю жизнь старался делать), ты целый год сидишь с приятным собеседником. И это не рутинная работа, это большая зараза, которая в тебя входит. Ну, зараза не в плохом смысле. Рутинной работой я занимался, когда был инженером и делал машинку, которая никому не понадобится, и я это знал.
Беседу вёл Владимир АРТАМОНОВ
Поэты у Чёрного моря
Поэты у Чёрного моря
Литература / Литература / ПОВЕРХ БАРЬЕРОВ
Теги: литературный процесс
В Болгарии завершился Международный фестиваль «Славянские объятия»
В десятый раз «Славянские объятия» открылись для поэтов, любящих славянство как историческую и культурную судьбу. В Варну по приглашению Славянской академии литературы и искусства, возглавляемой Елкой Няголовой,приехали литераторы из России, Польши, Словакии, Белоруссии, Черногории, Сербии, Македонии, Украины,Хорватии. Как всегда, гостей и участников ждала насыщенная программа: поэтические чтения, встречи с читателями, круглые столы. Но самое главное не это. А то, что в эпоху европейского угасания, в перекрестии вынужденных санкций, в путах навязанного извне отчуждения поэты показали, что вся эта геополитическая маета преодолима. Преодолима словом, дружбой, красотой и преданностью идеалам мировой культуры. Российская делегация, в которую входили Максим Замшев, Владимир Бояринов, Владимир Масалов, Николай Купчин,Надежда Мирошниченко и Людмила Снитенко, всё же была принимаема особо. Не то чтобы русским поэтам отдавалось какое-то особое предпочтение, просто нити, связывающие русских и болгар, особого свойства и особой прочности. И в то время, когда недальновидные политики пытаются их разорвать или поставить в зависимость от сиюминутных экономических выгод, особенно важно их сохранить.