В новой постановке, которую по жанру мы определили как степную сагу о любви, известная история цыгана Будулая развернется сложным, драматичным, но светлым полотном. Сцена театра Горького предстанет метафоричным пространством, в котором прокатываются, пересекаясь и сами по себе, колеса людских судеб – по дорогам войн, потерь, страха,
обстоятельств. Колеса ломают нам жизнь, но они же и весело кружат нас по родной земле…
«Цыган» - лирическая, пронзительная, трогающая сердце история, с яркими актерскими работами и костюмами, нежной музыкой и, конечно, живыми многоголосными цыганскими и русскими песнями и завораживающими танцами. Кстати, нашими добровольными консультантами выступили представители цыганской диаспоры в Ростове, люди с весьма известными фамилиями и авторитетом.
Впоследствии спектакль мы хотели бы представить в ландшафтном варианте на родине Калинина в Пухляковском.
- Вы начинали как драматург. И не у каждого, пишущего пьесы, выходит трехтомник. Как начался Ваш путь драматурга и где увидели свет рампы Ваши первые работы?
Как драматург вылупился в «Кувшинке» – это такая база отдыха на Волге в Чебоксарах, где Министерство культуры РСФСР проводило свои летние драматургические семинары. Я приехал с комедией «Фейерверк», которая нашла хорошие отзывы со стороны руководителей семинара Леонида Жуховицкого и Валентины Федоровой. Так я попал в поле зрения Министерства культуры России. Мне кажется, уже осенью я привез в Рузу, где также проводились ежегодные семинары молодых драматургов, вторую пьесу - «В пустом доме люди», которая была принята на «ура». Руководителем моего семинара были Валерий Тур и Валентина Федорова. Меня начали хвалить, пьесу опубликовала «Современная драматургия», а в Саранске, на моей малой родине, параллельно шла работа над постановкой пьесы. Постановщиками были мои московские друзья – режиссер с «Таганки» Сергей Арцибашев и художник Ольга Малягина. Пьеса была достаточно острой для советской провинции, но цензура пропустила. «В пустом доме» переводилась на итальянский и ставилась в Риме. Очень яркая постановка была в Удмуртском национальном театре – постановщик Александр Блинов.
За первой удачей случилась и вторая – тут же была написана пьеса «Анахореты, или угол для сирот», которую Арцибашев начинал репетировать в Москве (она ему очень нравилась), но что-то не пошло. А были премьеры в Тамбове, Йошкар-Оле, Саранске, других городах. «Анахоретами» открылся Мордовский национальный театр, а я стал одним из создателей его и первым художественным руководителем. После «Анахоретов» была написана пьеса «Очаг», которая позволила говорить о драматической трилогии – «В пустом доме люди», «Анахореты или угол для сирот» и «Очаг». Трилогия была отмечена премией журнала «Театральная жизнь», а еще чуть раньше я получил первую серьезную награду за свой литературный труд – «В пустом доме люди» получила премию Ленинского Комсомола Мордовии. В 32 года я был уже Заслуженным писателем
Мордовской ССР! Так что я был очень писучий драматург и постоянно награждаемый! Горжусь, что заслуженного деятеля искусств России Среди ярких премьер – Мировая! – в Тампере (Финляндия) с пьесой о великом финском композиторе Яне Сибелиусе, московские «Дом на Фрунзенской» и «Рубеж».
Я очень благодарен моему первому режиссеру, ныне покойному народному артисту России, лауреату Государственных премий России Сергею Арцибашеву, а еще Василию Пектееву – прекрасному марийскому режиссеру, моему другу, который поставил на марийской сцене аж 6 моих пьес! Вообще марийской земле, как и моей родной мордовской, я очень благодарен. Я там часто бывал и полюбил ее, а результатом этой любви стала пьеса «Ой, куница играет» о первом марийском киноартисте Йыване Кырле, исполнителе роли Мустафы в фильме «Путевка в жизнь». Спектакль, поставленный В. Пектеевым, был очень пронзительный. Он мне очень нравился. Пьеса – среди моих любимых тоже.