Мы большие, потому что Бог одарил Русскую землю народом великим. Ныне же всё делается только для его сокращения, или, как принято стыдливо говорить, оптимизации. Но если народ «оптимизируют», то какая без него будет хоровая музыка? И живопись, и литургия, и литература? Никто не придёт ни в храм, ни в школу, и не потому, что отбили охотку к просвещению и тягу к вере, а потому, что без подлинной заботы, без попечения вымрет народ.
Тема сбережения народа сужается в «Консервативном клубе» до обсуждения его духовного состояния и абортов. Беспокойство о духе и рождении – всё это верно. Но здесь лишь А и Б, самое начало разговора. Послушаешь, и получается, что сберегать человека нужно только до рождения, а после рождения – расти как трава в поле. Многажды в последние годы говорили о культуре как возделывании, духовном преображении. Но, может, надо бы вспомнить и о материальной составляющей? Не хлебом единым жив человек, но ведь без него он не жив тоже. Абстрактным и общим рассуждениям о судьбе России, её призвании в «Консервативном клубе» порою слишком не хватает земного. Предостерегают от греха увлечения материальными благами. Но где тут увлечься, когда довольно большая часть россиян – аскеты поневоле. Голодных учить посту? Верно ли это? По-христиански ли это? Спаситель взял и накормил народ, а не стал бросать в толпу тяжёлыми, убийственными камнями абстрактной духовности.
«В Европе плохо», – говорят из передачи в передачу. Бездуховность, потеря здравого смысла, нравственных ориентиров, мигранты. Всё так. Но, соглашаясь с мыслью, что консерватизм – это в том числе и сосредоточение на себе, своих собственных проблемах, что такому консерватизму неплохо было бы поучиться у американцев, хочется спросить: почему у нас-то не становится хорошо? Какое дело нам до Европы, если у нас самих в доме непорядок?
Консерватизм – это то, что удерживает нас от падения в бездну, это корни дерева, питающие ствол и дающие жизнь клейким листочкам, образно говорит Никита Михалков. Пусть так. Но ведь удержаться мало, надо уйти от обрыва.
Люди не читают, ЕГЭ губит образование, нет новой концепции истории литературы, которая сменила бы советскую, нет критики, литературный процесс глохнет, сетует профессор Александр Ужанков. Что делать? Нет ответа. Потому что ответ требует борьбы и критики, признания того, что текущее положение российских дел с позиции русской православной консервативной мысли недопустимо и требует преодоления, конфликта, борьбы, и вовсе не с США и Европой.
Много звучит мудрых мыслей. Указуется путь, которым следует идти. Да, традиция, да, национальная культура, да, православие. Но обсуждение того, как идти со всем этим в современности, отсутствует. Абстракции требуют развёртывания, воплощения теории в практику. А этого нет. Вместо разговора о будущем нам опять предлагают дискуссию о прошлом. Столыпин, традиции юродства. Старая сказка про белого бычка: «Хорош или плох был Советский Союз?» Да какая разница? Ведь тема-то – «Православная идентичность и современность», вопрос – «Что такое консервативное религиозное сознание сегодня?».
И вновь нет ответа. Опять про мумию Ленина, про дух русского народа. Искание, к кому бы прислониться в этой самой современности: к консервативной части Европы или к исламскому миру? В качестве костылей – цитаты из Розанова, Ильина, Бердяева. Но ведь то, что Константин Леонтьев хорошо звучит, говорит не только о провидческой силе русской мысли, но и о её застое. Хорошо стоять на плечах классиков. Но надо бы и самим потрудиться, чтоб и на твои плечи потом кто-нибудь встал.
Конкретные рассуждения о том, как нам быть и что делать, обращённые к живой жизни, к нашему общему будущему, слова о России не только святой, но и созидающей, – вот что хотелось бы услышать. Пока же «Консервативный клуб» остаётся интересной площадкой, которая ещё не вполне реализовала свой потенциал.
Мы видим корни, могучий ствол. Но дерево традиции стоит на самом обрыве и может в него рухнуть. Слишком долго народ висит над бездной, уцепившись за его корни. Надо бы дерево пересадить подальше от обрыва. Но где возьмёшь смелых лесоводов, которые могли бы это сделать и дать привольную, спокойную жизнь русскому лесу?
Борис НИКИТИН
Красная обязывает