Панихида по убитому поэту была устроена не в церкви, а на его последней квартире: иерей Василий Эрастов, всё ещё опасаясь возможных последствий, тайно забрал ключи от храма и скрылся. Вот почему в метрической книге Скорбященской церкви указано: «Погребение пето не было» .
Присутствовали на панихиде только самые близкие, многие о ней просто не знали. После отпевания состоялись похороны. Пешком до самого кладбища вместе со всеми шло полковое начальство – полковники Траскин и Иляшенков, ещё более 50 штаб- и обер-офицеров. Не было только командующего Кавказской линией генерала Граббе – он был в отъезде.
По воспоминаниям Эмилии Шан-Гирей: «Народу было много, и все шли за гробом в каком-то благоговейном молчании. Это меня поражало: ведь не все же его знали и не все его любили! Так было тихо, что только слышен был шорох сухой травы под ногами. Похоронили и положили небольшой камень с надписью Михаил, как временный знак его могилы…» Крест на пятигорской могиле поэта так и не поставили. Как будто прочли юношескую запись Лермонтова: «Моё завещание… положите камень – и пускай на нём ничего не будет написано, если одного имени моего не довольно будет доставить ему бессмертие!»
От глаз большинства присутствующих скрылось ещё одно важное обстоятельство. За час до выноса тела поэта коменданту Пятигорска полковнику Ильяшенкову передали записку Николая Мартынова. Он писал: « Для облегчения моей преступной скорбящей души позвольте мне проститься с телом моего лучшего друга и товарища ». Ильяшенков не поверил своим глазам, он несколько раз перечитал записку и приказал писарю отнести её в штаб. Там полковник Траскин, не говоря ни слова, поставил на записке свою резолюцию: «Нельзя. Траскин» .
Смерть Лермонтова почти совпала по времени с выходом второго издания романа «Герой нашего времени» – со знаменитым предисловием, в котором Лермонтов успел ответить на выпады критиков в адрес своего героя Печорина. Поэт писал:
Одна из акварелей М.Ю. Лермонтова
« Герой Нашего Времени, милостивые государи мои, точно, портрет, но не одного человека: это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии...»
Новый тираж «Героя нашего времени», был, как и первый, раскуплен в короткие сроки. Но вряд ли этому способствовало трагическое известие из Пятигорска. Информация о гибели Лермонтова в печати была негласно запрещена. О дуэлянтах вообще было не принято говорить открыто.
Выход из ситуации нелепого умалчивания нашёл В.Г. Белинский. В сентябрьской книжке «Отечественных записок» он напечатал рецензию на второе издание «Героя нашего времени», в которую в завуалированной форме поместил некролог Лермонтову. Возможно, впервые масштаб дарования поэта и его место в истории русской литературы были очерчены с такой эмоциональной силой: «Уже кипучая натура поэта начала устаиваться, в душе пробуждалась жажда труда и деятельности. Уже затевал он в уме, утомлённом суетою жизни, создания зрелые; он сам говорил нам, что замыслил написать романическую трилогию из трёх эпох жизни русского общества (века Екатерины II, Александра I и настоящего времени). И вот новая, великая утрата осиротила бедную русскую литературу!.. Этой жизни суждено было проблеснуть блестящим метеором, оставить после себя длинную струю света и исчезнуть во всей красе своей…»
Во многом под воздействием этой статьи значительная часть российской читающей публики, все те, кто знал Михаила Юрьевича, начали понимать, что Россия потеряла ещё одного гения…
«Печаль последних строк»
«Печаль последних строк»
Литература / Литература
Хомяков Владимир
Теги: Лермонтов , поэзия , Кавказ
В лермонтовских местах на Кавказе мне в своё время довелось побывать трижды. Особенно запомнился Пятигорск, столь мастерски описанный в повести «Княжна Мери». Не забываются и поющая восьмиколонная Эолова арфа, расположенная «на крутой скале», и грот, где во время грозы встречались Печорин и Вера. А у подножия Машука застыл ограждённый цепями обелиск с бронзовым бюстом великого поэта, убитого здесь на дуэли, «на пятнадцати шагах», отставным майором Мартыновым.