Прекрасно начало симфонии! Замечателен этот медленный кларнет-рассказчик вначале, а затем, я бы сказал, нагрянувший поток времени, бег локомотива эпохи, какие-то колышущиеся знамёна, лица вдохновенные, стройки и затеи двадцатых годов – и дорога, дорога, её романтика, которая присутствует в музыке. Просто какой-то музыкальный символ 20-х годов, притом лирический, касающийся жизни и вдохновенных душ людей, а не «железных ночей» и тем более бряцания оружия. И этот явно русский мотив побочной партии, которая широко вздыхает и разливается, словно песня души, – замечательно! Музыка вообще весьма сюжетна, что свойственно всегдашней яркой образности будущего Свиридова. Поразил меня тихий, лиричный конец первой части в глубоком миноре. Уже тогда он всё понимал и тихо скорбел, печаловался о своём поколении, веке своём?.. Во второй части звучит оптимистическая тема – такая физкультурная, молодая, искренне радующаяся, бодрая. А от начала третьей части (арфа со струнными) я даже вздрогнул – прямо будущий «Триптих» по тембру. Но, откровенно говоря, всё остальное не слишком вдохновило – тут уже началась какая-то выдуманность музыки «под взрослого», хотя блестящее для юноши владение оркестром очевидно (Шостакович полагал его симфонистом). Такая ленинградская интеллигентская музыка.
Но так или иначе, это явно выраженное душевное и идейное стремление к русскому и мелодическому. Заметно несомненное влияние Бородина и Римского-Корсакова и, конечно, Шостаковича, без влияния которого композиторы тогда вообще не сочиняли музыку.
Сам Георгий Васильевич считал, что симфония утеряна, впрочем, приговаривал он к сему, «без особого ущерба для человечества»… А просто так творцы свои сочинения в стол не кладут. Тем не менее Илмар Лапиньш с огромным успехом исполнил симфонию в Иркутске и Черемхове. Народ, как всегда, выразил свою любовь к Свиридову. Показательно, что это произошло в иркутском крае, на родине идейного соратника Свиридова, великого русского писателя Валентина Распутина, имя которого было справедливо упомянуто на премьере.
В любой просвещённой стране это была бы сенсация (ведь премьера неизвестной ранее вещи национального русского композитора Свиридова – это что-то вроде премьеры, скажем, в Австрии ранее неизвестной симфонии Гайдна или Шуберта). Но не в нашей. Зал капеллы был полон, глаза публики светлы, но ажиотажа и бомонда не наблюдалось (не заказывали). Находка в Чехии неизвестной вещи Дворжака или в Норвегии Грига наверняка привела бы на премьеру президента страны или уж по крайней мере министра культуры точно. Но не у нас. Просто Свиридов любим народом, любим Россией, и поэтому в недрах её, на прекрасном пространстве Сибири родилась эта премьера, и музыка прозвучала и зажила своей жизнью, пришла в город юности композитора Петербург – невзирая ни на что. И приезд оркестра, и издание симфонии в очередном томе ПСС стали возможны благодаря поддержке иркутского губернатора Сергея Левченко. Вот пример настоящего, а не словесного патриотизма, достойный государственного деятеля.
Иное дело премьера «Погребальной песни» Игоря Стравинского. Написал он её в 1908 году под впечатлением от смерти своего учителя Н.А. Римского-Корсакова (в начале концерта символично была исполнена сюита из знаменитого «Китежа»), в 1909 году была исполнена в Петербургской консерватории под управлением Ф. Блюменфельда. В результате событий революции 1917 года рукопись исчезла и считалась пропавшей. Однако весной 2015 года комплект оркестровых партий был обнаружен при участии библиотекаря консерватории Ирины Сидоренко на старом складе нот. Под руководством проректора консерватории Натальи Брагинской и при участии молодого композитора Юрия Акбалькана эти голоса были собраны в партитуру воедино. Музыка «Погребальной песни» единопланова – 11 минут только в медленном темпе, но необыкновенно для молодого человека глубока, вся на подсознании, на каких-то тенях и отзвуках скорби, и с непостижимой новизной написана для оркестра. Будущий создатель мировых шедевров – знаменитых «русских балетов», абсолютный чемпион мира по симфонической оркестровке представляется здесь уже в полную силу (хотя автору было всего лишь 26 лет). Прозвучавшая музыка балета «Жар-птица», написанного год спустя после «Погребальной песни», надо сказать, исполненная оркестром под управлением В. Гергиева в финале премьерного концерта просто гениально, органично перекликалась по стилю и тембровому колеру с премьерным сочинением мастера.