Публика попроще ищет забвения в боевиках и мелодрамах, но тамошние схватки и бедствия, пусть и с хорошим концом, всё равно напоминают о наших проблемах, поэтому самые простодушные не желают видеть в книге российских имён – пусть любятся и сражаются не Петя и Маша, а Питер и Мэри. Российским снотворным не сравниться с западными.
В разочарованном обществе должна быть популярна и эстетика бессилия, красивого поражения, в высших образцах явленная Чеховым и Хемингуэем, Ремарком, и в молодой прозе я замечаю направление «потерянного поколения», но нашим Ремаркам не хватает кому таланта, а кому красивых декораций, которые в России почему-то выглядят пошлостью.
Вот почему, на мой взгляд, широкий читатель, включая учителей, которые тоже всего лишь люди, не тянется к современной отечественной литературе: она не даёт надежды, а её разоблачения убивают даже и ту, какая есть. Забвения же серьёзная литература не должна дарить по определению, а эстетизировать разочарование – у нас для этого не хватает красивых напитков, имён и декораций.
Признак „избранности“
Алексей Фёдоров, учитель русского языка и литературы
Может быть, «по контрасту» с серьёзными книгами школьной программы, для понимания которых нужен труд ума и души, в которых перипетии сюжета почти никогда не играют главной роли, учащиеся в свободное время выбирают прямо противоположное: захватывающий событийный ряд, простые и понятные отношения, чёткая система оценок, отсутствие описаний и размышлений.
То есть критерии читательского удовольствия во многом пересекаются с представлением о качественном блокбастере. Думаю, что в этом отношении отечественная массовая литература в целом всё ещё отстаёт от уровня лучших мировых образцов-бестселлеров – может быть, здесь кроется объяснение популярности именно зарубежных авторов.
Что касается тех, кто, выбирая для досугового чтения «серьёзную» литературу, тоже отдаёт приоритет переводной, здесь, на мой взгляд, может быть несколько объяснений. Во-первых, в школьной программе зарубежная литература представлена очень слабо, и обращение к ней может восприниматься как свобода от «обязаловки», как путь для открытия (иногда и демонстрации) своей индивидуальности. Во-вторых, современная зарубежная литература, как мне кажется, в целом менее политизирована, чем отечественная, или, во всяком случае, воспринимается таковой с определённого социокультурного «расстояния». И, в-третьих, никуда не исчезла своеобразная интеллектуальная мода на «приобщение» к западным «артефактам» как признаку «избранности».
Эталон
ЭталонВыпуск 6 (25)
Спецпроекты ЛГ / Словесник / Классное чтение
Томич Вероника
Теги: Ольга Давыдова , Увековеченный в бронзе. Пушкиниана скульптора Александра Опекушина
Ольга Давыдова. Увековеченный в бронзе. Пушкиниана скульптора Александра Опекушина. М.: МИК, 2016. 216 с.
За годы, прошедшие со дня смерти поэта, создана настоящая скульптурная пушкиниана. Это и бюсты, и статуэтки, и памятники, украшающие площади и парки более чем в сорока странах мира. Общее количество скульптурных изображений Пушкина точно не подсчитано. В одних источниках называется цифра 700, в других – 300. В книге «Памятники Пушкину» (1912) автор С.А. Педашенко описывает 20 памятников, а в 80-х годах прошлого века был издан каталог «311 памятников Пушкину» (Д.А. Гдалин и др.).
Монументы великому русскому поэту можно увидеть практически на всех континентах. Но наибольшее количество памятников, конечно же, находится на родине поэта – в России, а также в странах бывшего СССР. Среди создателей мемориальной пушкинианы такие признанные скульпторы, как Иван Шредер, Роберт Бах, Жозефина Полонская, Илья Гинцбург, Михаил Кутырин, Карл Берто, Вячеслав Клыков, Михаил Переяславец, Юрий Орехов, Георгий Франгулян, Григорий Потоцкий... Но всегда под номером один останется памятник А.С. Пушкину, открытый в 1880 году на Тверском бульваре в Москве, и автор этого монумента – уроженец земли Ярославской, академик из крепостных Александр Михайлович Опекушин (1838–1923).
Бронзовый Пушкин в центре российской столицы знаком каждому из нас и давно стал олицетворением как самого поэта, так и его творчества. Этот памятник послужил основой для создания многих других, в том числе и самому… Опекушину. Второй (Санкт-Петербург, 1884) и третий (Кишинёв, 1885) монументы Пушкину, а также открытый в 1913 году в подмосковном Остафьеве также принадлежат резцу Опекушина, и все они выполнены не без влияния своего «старшего брата», навечно прописавшегося на Пушкинской площади в Москве.