Сразу после оркестрового вступления его начали душить слёзы. Музыка обжигала. Он мгновенно узнал интонации Бориса, его голос, его ранимую детскую душу, он увидел его за роялем, не зная, что так и было при жизни автора. Каждый звук этой необыкновенно дорогой ему музыки он переживал как им самим рождённый. Это был реквием по их дружбе и той невозвратной романтической юности, в которой им суждено остаться навсегда.
Он не сразу пришёл в себя. Публика устроила Федосееву получасовую овацию за «Подростка», и это позволило Ростроповичу покинуть зал Венской филармонии незамеченным. Он с трудом добрался до машины, но справиться с рыданиями не мог и не хотел…
В последние годы своей жизни на вопрос: какое место занимает Борис Чайковский среди своих современников, Ростропович отвечал безапелляционно: «Самый выдающийся композитор нашего времени».
Его отец предвидел это ещё в 1935 году...
Галина Тюрина, лауреат премий Союза журналистов СССР
Уникальный памятник могут снести в Нижнем
Уникальный памятник могут снести в Нижнем
Общество / Путешествие во времени / Ситуация
Жукова Ольга
И здания из красного кирпича XIX века, и советский элеватор могли бы стать впечатляющим архитектурным объектом. Скоро в Нижний Новгород на чемпионат мира по футболу приедут туристы из многих стран. Что они увидят, если забредут сюда? Разбитые окна? Англоя
Теги: история , наследие , архитектура
Печальная судьба наследия купцов Башкировых
В годы Великой Отечественной в Горьком нашлись средства и силы на сооружение памятника вождю народного ополчения – купцу Кузьме Минину, а вскоре после Победы началась реставрация древнего кремля… В сегодняшнем Нижнем Новгороде на подходе к новому метромосту через Оку ошарашивает картина – одна из опор моста бесцеремонно вклинилась прямо в толстостенную краснокирпичную кладку полузаброшенной мельницы, построенной основателем знаменитого рода «мучных королей» Поволжья Емельяном Башкировым.
Безмолвно стоят царская краснокирпичная мельница и советский серо-бетонный элеватор с выбитыми окнами, в молодых деревцах на крышах, в граффити (запомнилось: «Люди сволочи!!!»). В многочисленных двориках и закоулках старинного промышленного комплекса, на щербатых и облупленных кирпичных стенах надписи: «Аренда, продажа», «Мягкая мебель», «Нижегородстройизыскания» и совсем экзотические: «Fresh. Свежесть образов», «Loft mansard photo-studio STALINKA», «Bobrova atelier». И апофеозом смеси английского с нижегородским в «викторианском стиле» среди всеобщего запустения – отремонтированный дом бывшего управления с пластиковыми цветочками под каждым окном – «Baker Street Hotel». Тишину этого места нарушают лишь поезда метро, грохочущие где-то внутри метромоста, а за ним, будто видение из другого мира – отреставрированный одним из современных предпринимателей Ромодановский вокзал – офисный центр, окружённый иномарками…
Потомок славных нижегородских фамилий, в родословной которого причудливо переплелись корни дворянского, купеческого, казачьего и крестьянского сословий – учёный, поэт и краевед Ярослав Кауров провёл по местам, которые изучил ещё в мальчишеском детстве, проникая в самые таинственные места старой мельницы, казарм, лабазов-складов, хозяйского дома.
Как выглядело «сердце империи Башкировых» – Благовещенская слобода, раскинувшаяся на живописном берегу Оки в Нижнем Новгороде в годы расцвета? По гудку собирались к мельнице рабочие, живущие здесь же, в казармах. Деловито поторапливались на службу управляющие. Невдалеке на пристани стояли под погрузкой суда. И даже расположенный рядом Ромодановский вокзал был ориентирован в основном на хлебный груз, в длинных составах отправляющийся отсюда по всей России и за рубеж.
На круглый балкончик с красивой кованой решеткой, словно на капитанский мостик, выходил изредка из своего кабинета сам Башкиров, и всё было открыто его строгому хозяйскому догляду. Он жил неподалёку – в уютном особняке на Гребешке…
В советские времена многое здесь изменилось, но предприятие продолжало работать бесперебойно, и к мельнице был пристроен могучий элеватор.