Также для того, чтобы обсуждение не стало разговором ради разговора, по итогам заседания составили протокол, в который вошли практические предложения, как возродить русский традиционный театр.
Во-первых, необходимо вернуть главенствующую роль художественному руководителю – талантливому, творческому человеку, который знает тонкости театрального искусства изнутри, который будет действовать в соответствии с законами этого искусства, а не с законами рынка. Во-вторых, нужно восстановить институт художественных советов. В-третьих, важно содействовать сохранению традиционного репертуарного театра как в Москве, так и в регионах.
А ещё – считает Общественный совет – необходимо «провести слушание по «Закону о культуре», с целью внесения в него основополагающих морально-этических норм культуры, находящейся в сфере государственной поддержки»: иными словами, раз уж у «вольных художников» напрочь отсутствует понятие самоцензуры, нужно закрепить моральные и этические нормы в законе.
Как это обычно и бывает при обсуждении животрепещущей, по-настоящему наболевшей темы, соблюдать регламент удавалось с большим трудом. Заседание продолжалось беспрерывно почти три часа и продлилось бы дольше, если бы в семь часов у большей части присутствующих не начинались вечерние спектакли…
Благодаря тому, что в зале собрались люди, действительно неравнодушные к судьбе русского театра (а кроме членов экспертного совета, на заседании присутствовали представители крупнейших московских театральных коллективов) и его многочисленным проблемам, обсуждение получилось живым и содержательным: каждому из присутствующих было что сказать и о «современном искусстве», и о власти театральных менеджеров, и об уничтожении русской драматургической традиции.
Хочется верить, что Министерство культуры не оставит без внимания предложения Общественного совета, и «театральный вопрос» наконец-то сдвинется с мёртвой точки, причём в сторону возрождения традиционного русского театра, без которого невозможно возрождение русской культуры в целом.
Флоренция. Вид с холма
Флоренция. Вид с холма
Литература / Однажды с Алисой Даншох
Даншох Алиса
Теги: Современная проза
Начало главы «Любовь по-флорентийски» в № 11.
Первые четыре месяца шла ежедневная бомбардировка интеллектуальными посланиями, и обе стороны с удовлетворением отмечали, что у них много общего: те же философские взгляды, те же классические познания. Им обоим свойственны пылкость и склонность к смутным намёкам-рассуждениям. Роберт не сомневался, что нашёл в Элизабет ту, которую тщетно искал в других женщинах, – советчицу и вдохновительницу.
Во вторник 20 мая 1845 года была предпринята мощная атака на Уимполстритский замок. Поручительство мистера Кеньона и настойчивость принца Браунинга открыли запертую для всех дверь комнаты Элизабет. Войдя, Роберт увидел хрупкое создание, вытянувшееся под одеялом, мертвенно-бледное лицо, волну тёмных кудрей, наполовину скрывавших большие нежные глаза. Он не был разочарован: он знал, что эта женщина страдала от неизлечимого недуга. Как ни странно, её физическая немощь, болезненный вид, худенькие прозрачные руки тронули его до глубины души, а внутренняя сила, живая реакция, острый ум привели поклонника в восторг. В таинственной замковой башне, отделённой от мира толстыми стенами и крепкими запорами, он нашёл необыкновенное существо и теперь уже не умозрительно, а наяву пленился поэтессой.
С ещё большим пылом он принялся доказывать Элизабет свою всепоглощающую любовь. Однако убедить её в искренности своих чувств оказалось задачей не из легких. Она не решалась ему поверить. Он на шесть лет её моложе, он сильный, красивый, умный, талантливый, светский. А она – потерявшая привлекательность женщина-инвалид с комплексами старой девы да к тому же ещё узница тирана отца, который добровольно никогда не отпустит её на свободу.
И всё-таки чувства победили: Элизабет поверила и ответила взаимностью. Она писала Роберту: «Моя жизнь близилась к концу, когда я познакомилась с Вами; если я ещё жива, то только благодаря Вам: я вернулась для Вас одного». Чудо свершилось! Элизабет проснулась и безраздельно отдалась новым для неё ощущениям. Когда-то она написала: «Лучше кинуться в крапиву и колючки, чем шагать по ровной дороге…» Теперь, когда под эмоциональным натиском Роберта Браунинга стены неподвижности и затворничества рушились, Элизабет кинулась «головой вперёд» «в крапиву и колючки» неведомого чувства.