Но не всем удалось вернуться на Большую землю (осаждённый Ленинград был для нас Большой землёй). Финский залив был густо минирован противником – немцами и финнами, недаром он получил прозвище «суп с клёцками». В этом чёртовом «супе» ночью со 2 на 3 декабря нарвался на минное поле турбоэлектроход «Иосиф Сталин», вывозивший последнюю группу защитников Ханко, шесть тысяч бойцов. Страшнее этой ночи не было в моей жизни. Транспорт лишился хода, медленно тонул. К его накренённому борту подходили корабли конвоя, на них прыгали – кто попадал на узкие, переполненные палубы тральщиков, а кто падал в воду (штормило, тральщики отбрасывало волнами), а в ледяной декабрьской воде продержишься недолго… Мне повезло – попал на последний подходивший к борту «Сталина» тральщик БТЩ-217… Спасшихся этой морозной ночью было меньше половины… Мы пришли в Кронштадт. Уже был разгар блокады…
Какой опыт вынес из тех лет? Опыт неестественно быстрого взросления 19-летнего наивного юнца. Озноб воспоминаний. Прочное чувство фронтового товарищества. Ненависть к фашизму, к агрессии, к насилию. Не приемлю националистическое чванство в любых его проявлениях.
Сколько лет уже прошло-пролетело, целая жизнь. А всё ещё не спится мне в ночь со 2 на 3 декабря – впечаталась окаянная…
– После войны окончили Литературный институт им. А.М. Горького. У кого на семинаре учились? Помог ли этот вуз встать на серьёзную писательскую дорогу?
– В Литературном институте я учился заочно, так как продолжал после войны служить на флоте. Я был в семинаре Алексея Дмитриевича Карцева – первого профессионального читателя моих первых рассказов. Он и мою небольшую повесть «Шестнадцатилетний бригадир» высоко оценил и представил в качестве дипломной работы. Ещё одним моим руководителем по творческому семинару был Александр Александрович Крон, известный драматург. Студенты каждый год должны были представлять свои произведения, и на третьем курсе я представил для зачёта пьесу «Свежий ветер». Крон в годы войны редактировал в Кронштадте газету бригады подводных лодок. Свой человек, бывший морской офицер, он прочитал пьесу, отнёсся к ней благосклонно. Ни Александр Александрович, ни я, конечно, не могли знать, что через три года меня назначат редактором той самой газеты – «Подводник Балтики».
Я окончил Литинститут в 1952 году. Вспоминаю с удовольствием превосходных преподавателей тех лет... Не могу не помянуть добрым словом Александра Реформатского, Сергея и Николая Радцигов, Геннадия Поспелова, Валентина Асмуса, Лидию Симонян – вообще всех преподавателей этого вуза. Помог ли этот уникальный институт моей литературной работе? Да, конечно. Прежде всего более внимательному отношению к рабочему инструменту писателя – языку. Мы повседневно пользуемся языком, вовсе не задумываясь об его функциях – сигнификативной, семасиологической, коммуникативной… а лексикология, тонкости фонетики… Язык – очень непростой социокультурный организм. Он не любит неряшливого к себе отношения.
– Как сказано в «Википедии», вы начинали с фельетонов. Как пришли к жанру фантастики?
– В «Википедии» сказано не совсем точно. Я начинал не с фельетонов, а с морских рассказов. Из них состояла первая книжка («Первый поход», 1956). Из них – и вторая, «Наш друг Пушкарёв», изданная в 1960-м (обе – в московском Воениздате).
Но вот в чём дело. Одной из первых прочитанных в детстве книг была «Двадцать тысяч льё под водой». И с той далёкой поры пошло и сохранилось на всю жизнь тяготение к фантастике и приключениям, порождённое романами Жюля Верна. Так же и у моего старшего двоюродного брата Исая Лукодьянова. Мы оба были убеждены, что воспитывать детей, особенно мальчиков, нужно на книгах Жюля Верна.
Оба мы отвоевали, вернулись в родной Баку (я вышел в запас в 1956-м), инженер Лукодьянов приступил к конструкторской работе в проектном институте, а я, гуманитарий, занялся литературной работой. Мы потянулись друг к другу, было интересно разговаривать с моим колоссально начитанным братом обо всём на свете. Осенним вечером 1957 года мы с Лукодьяновым вышли из цирка, неторопливо шли, обмениваясь впечатлениями. Вдруг на перекрёстке пронзительно взвизгнули тормоза. Мы увидели: из-под колёс грузовика вынырнул пешеход, спасшийся в последний миг. Было впечатление, будто он прошёл невредимым сквозь машину. Как ни странно, это уличное происшествие стало толчком к рождению сюжета «Экипаж «Меконга». Роман был издан в 1962 году в Детгизе, у него оказалась счастливая судьба – недавно вышло в свет восьмое издание.