Снайпер Зайцев, Путилов-связист.
Пусть же видят глаза незрячих
Сквозь пробоины в русской каске:
Двести дней и ночей горячих
Приближали солдаты Пасху.
Пусть косая плевалась ядом,
Им была она нипочём!
Это Ангелы Сталинграда
И сейчас за твоим плечом.
Ветры волжские вновь тугие.
Летом жгутся, зимой холодные.
Только черти теперь другие:
Вместо свастики – знаки водные.
Против них лишь одна есть сила.
Заклинаю крещенским словом:
На планете – с клинком Россия.
В небе – Божия Мать с Покровом!
Продырявлено Мироздание.
Стынет Ставка в Последнем Риме.
Сталинград – как военное звание.
Волгоград – как гражданское имя.
Волга выпила небо синее,
Помянула свой город-Сад.
Как в Антихристе кол осиновый,
В падшем мире горчит Сталинград.
Не касается пламя ада,
Тех, кто в душу бессмертье всаживал.
А защитников Сталинграда
В шар земной закопали заживо.
Прорастая сквозь их фаланги,
Травы вешние солнцу рады.
И теперь они – в небе Ангелы.
Просто Ангелы Сталинграда.
Это Ангелы небо пашут.
Сто дивизий в огне бушующих.
Их не мы поминаем, павших –
Нас они поминают, будущих.
У иконы Петра и Павла
Мы лампадку с тобой зажгли.
Нынче Родина вся – дом Павлова
И за Волгою нет земли.
Владимир Шемшученко
По отвесной стене
1.
Выглянул месяц, как тать из тумана,
Ножичком чиркнул – упала звезда
Прямо в окоп... В сапоги капитана
Буднично так затекает вода...
Через минуту поодаль рвануло.
Замельтешили вокруг светлячки...
Встать не могу – автоматное дуло
Прямо из вечности смотрит в зрачки.
2.
Белый день. Белый снег.
И бела простыня.
Бел, как мел, человек.
Он белее меня.
Он лежит на спине,
Удивлённо глядит –
По отвесной стене
Страшновато ходить.
«Помолчите, больной...
Не дышите, больной...» –
Говорит ему смерть, наклонясь надо мной.
3.
Остывают страны, народы
И красивые города.
Я плыву и гляжу на воду,
Потому что она – вода.
А она и саднит, и тянет,
Словно соки земные луна...
Жду, когда она жить устанет
Или выпьет меня до дна.
Я плыву, как вселенский мусор...
На другом берегу реки,
Наглотавшись словесного гнуса,
Чахнут звёздочки-паучки.
Из какого я рода-племени?
Кто забросил меня сюда?
Скоро я проплыву мимо времени,
Опрокинутого в никогда...
* * *
Я здесь не жил в блокаду –
После войны рождён.
Мне – ничего не надо.
Павшим – земной поклон.
Стали землёй винтовки.
Млеют в лесах соловьи.
Только – на Пискарёвке
Родственники мои…
Кончились коммунисты –
«Пятой колонне» салют!
На Украине фашисты
Кровушку русскую льют.
Мне – ничего не надо.
Господи, воля Твоя…
Фрицы мне – не камрады.
Бандеровцы – не друзья.
Не опущусь до злобы.
Бранных слов не скажу.
Ненависть – высшей пробы! –
Сыну в сердце вложу.
Николай Зиновьев
День Победы
Воспетый и в стихах, и в пьесах,
Он, как отец к своим сынам,
Уже полвека на протезах,
Что ни весна, приходит к нам.
Он и страшнее, и прекрасней
Всех отмечаемых годин.
Один такой в России праздник –
И слава Богу, что один.
* * *
Я своего совсем не помню деда,
Но в этом вовсе не моя вина.
Его взяла Великая Победа,
А если проще: отняла война.
Мы с братом на него чуть-чуть похожи,
И правнук – тоже, хоть ещё малыш...
Не помню деда я совсем, – но, Боже! –
Кого в России этим удивишь?!
Ольга Аникина
* * *
Когда последний град отгрохотал,
Когда брони оплавился металл,
исчезли олимпийцы и вожди,
мы здесь остались, поля посреди.
На белой обескровленной земле,
на белом хирургическом столе,
где плоти нет, а есть один концепт.
И Ты берёшь отвёртку и пинцет.
Смотри! Я бил, стрелял, кричал «виват!».
Но – видишь? Я ни в чём не виноват.
Во мне одни узлы и провода.
Ты сам их так соединил тогда.
О, человечья страшная душа!
Исправь её, подкуй её, Левша.
Ты вдохновенно, с Сыном на паях,