Второй распространенный тип структуры – «шашлык». Он, соответственно, подразумевает последовательное нанизывание на нарративный стержень разных типов информации – человеческих историй, экспертных мнений, обзора статистики или законодательства и пр. Как правило, в удачных материалах разные типы информации именно что чередуются, органически увязываясь друг с другом в единую конструкцию. Этот тип структуры лучше всего подходит для проблемных репортажей, которые рассматривают один и тот же сложный феномен в разных аспектах. Примеры: уже упоминавшийся текст Катерины Гордеевой о том, что происходит в России с женщинами, обратившимися в полицию с заявлением об изнасиловании, или материал Саши Сулим о том, как живут люди, осознающие себя педофилами[110].
Разумеется, этими двумя общими подходами структурные возможности лонгридов не исчерпываются. Игры с композицией, попытки интересно выстроить текст – задача одновременно сложная и захватывающая. Тут важно помнить: структура – это все-таки двигатель рассказа, а не его предмет.
Тем не менее иногда специальные приемы работают. Вот несколько примеров. В материале Криса Джонса Things that Carried Him («Как он вернулся домой»), написанном для Esquire[111], хронологическая структура перевернута с ног на голову: история о том, что происходит с телами американских солдат, которых убивают на ближневосточных войнах, начинается с конца – с похорон – и дальше развивается будто в обратной перемотке. В материале Кристофера Гоффарда Framed («Меня подставили»), написанном для Los Angeles Times[112], каждая часть истории парадоксального преступления в Калифорнии рассказывается как бы с разных точек зрения: жертвы, преступников, следователей, прокурора и т. д. Наконец, один из самых эффектных (и самых сложных) структурных приемов – это переворот: когда в какой-то момент человек осознает, что история, которую он читает, вовсе не о том, о чем казалось. Например, читая материал Ника Тэйбора A Town Under Trial («Суд над городом»)[113] для журнала Oxford American, в середине мы понимаем, что секс-работницу в маленьком техасском городке убил вовсе не коррумпированный полицейский, – и вообще само преступление, служащее материалу каркасом, начинает выглядеть совсем иначе.
Структуру можно придумывать по-разному, но есть две распространенные композиционные ошибки, от которых я хотел бы предостеречь.
Первая – когда структура лонгрида выстраивается в соответствии с последовательностью работы журналиста и сюжет движется от одного его действия к другому. Задача репортера не в том, чтобы рассказать, как он работает, – а в том, чтобы собрать в связный и яркий сюжет информацию, полученную в результате этой работы. Действия самого журналиста интересны читателям только в исключительных случаях.
Вторая частая ошибка – распределение разного типа нарративов по разным частям текста; в некотором смысле – неправильный «шашлык». Например, сначала – рассказ о герое и его прямая речь; затем – контекст; затем – цитаты экспертов. Почти всегда такие материалы разваливаются – части не взаимодействуют друг с другом; одна глава вызывает эмоцию, другая разговаривает с читателем сухим языком бюрократии. Чтобы текст получился органичным, важно сразу связывать между собой разные типы фактуры.
Когда придумывается структура. К этому моменту у читателя мог возникнуть закономерный вопрос: разве правильно говорить о структуре текста сразу после выбора его темы? Разве не логичнее было бы собирать структуру, когда уже есть все необходимые вводные?
Конечно, итоговая структура лонгрида становится ясна только после того, как журналист провел всю необходимую полевую работу. Однако это не значит, что только тогда имеет смысл начинать думать про структуру. Как показывает мой опыт, гораздо лучше система, при которой на самом начальном этапе работы над текстом автор вместе с редактором придумывают структурную гипотезу – некий идеальный вариант того, из чего композиционно должен складываться материал. Разумеется, реальность в дальнейшем подкорректирует эту гипотезу: что-то окажется неосуществимым; кто-то скажет совсем не то, чего вы ожидали; отгадка обнаружится вовсе не там, где вы думали. Но эта гипотеза – ваш проводник в работе, дорожная карта, которая указывает, в каких направлениях может двигаться репортер и что он ищет.