А дело было вот в чем.
В этот день к директору лицея приехали неожиданные гости: ответственный сотрудник министерства представил ему своего спутника — высокого подтянутого человека с пристальным и несколько тяжелым взглядом и твердо очерченным подбородком.
— Сэр Томас Колор, — сказал он коротко. — Ваш новый помощник и инструктор в области совершенной системы образования.
Директор лицея знал, откуда приехал этот помощник. Президент (а президентом в то время в Чили был небезызвестный лиса и карьерист Гонсалес Видела) чересчур часто посматривал в сторону большой северной державы, военные круги которой вдруг проявили необычайную любовь к чилийским школьникам. Военные инструкторы приезжали без погон и мундиров, они привозили с собой дипломы учителей и довольно хорошо говорили по-испански. Всё это директор лицея знал, но рекомендация приезжего показалась ему чрезмерно бестактной.
— Сеньору Томасу Колору, — любезно сказал директор, — надеюсь, понравится наш маленький коллектив. Сеньору Томасу Колору будет особенно приятно работать в нашем коллективе, узнав, что мы всячески поддерживаем и развиваем чилийскую систему образования и воспитания юношества, которая завоевала себе славу одной из совершенных систем.
Посмотрев в немигающие глаза нового помощника, директор лицея предложил ему познакомиться с воспитанниками.
По традиции, во время занятий все двери классных помещений были отворены. Подходя к одному из них, директор лицея и его спутник услышали звонкий голос ученика, отвечающего заданный урок:
— Так шли по нашей земле искатель наживы Франсиско Писарро и его люди. Их было сто тридцать человек, а индейцев, которые несли груз, было десять тысяч. Тяжел был их груз. А они всё шли и шли. И с ними шел индеец Фелипильо. Он служил переводчиком у людей Писарро, но он не предался врагам. И он завел их в засаду..
— Достаточно, мальчик! — раздался голос незнакомого человека.
Мануэль (это он отвечал урок) оборвал речь на полуслове. В класс вошел Томас Колор в сопровождении директора.
Лицеисты встали. Новый инструктор не торопился здороваться. Он переводил взгляд с одного лица на другое и, наконец, медлительным кивком ответил на приветствие учителя.
— Ваш новый наставник, — сухо сказал директор. — Сеньор Колор. Я надеюсь, дети, вы окажетесь достойными воспитанниками нашего учебного заведения в глазах своего нового наставника. Мы не будем мешать вашему знакомству, — добавил он, обращаясь к учителю истории.
Наставник и воспитанники остались наедине. Мальчики всё еще стояли. Томас Колор медленно осмотрел все лица и обратился к Мануэлю:
— Твое имя?
Мальчик растерялся и с запинкой сказал:
— Мануэль Эстиха.
— Отвечать надо так, — поправил его наставник: — «Лицеист Мануэль». Попробуй еще раз, только быстрее и громче. Твое имя?
— Лицеист Мануэль!
— А твоего соседа? — он перевел свой тяжелый взгляд на Луиса.
Тот, состроив приятелям рожицу, пискнул:
— Лицеист Луис!
Томас Колор плотно сжал губы и протянул руку к барельефу с изображением мадонны, вылепленному на стене, повыше грифельной доски.
— Перед лицом святыни, — сказал он почти молитвенно, — мы не смеем паясничать.
В серых глазах наставника блеснул огонек, но голос его был попрежнему возвышенным:
— Любой грех требует искупления. Вы должны извинить своего наставника, мои милые друзья, если он сочтет ваши гримасы за надругательство над святынями и в следующий раз предложит вам простоять урок у доски… с мешком камней Ты согласен со мною, лицеист Луис?
Такого школа еще не знала. Простоять? С мешком камней? Класс загудел, но учитель сделал вид, что ничего не заметил.
— Ты отвечал урок по истории, лицеист Мануэль?
— Да, сеньор наставник.
— Кажется, тебе понравился подвиг индейца Фелипильо?
— Понравился, сеньор наставник.
— И вам всем тоже?
Класс нестройно ответил:
— Да.
Томас Колор опять устремился к барельефу. Мануэль захлопал глазами: как будто он правильно отвечал урок.
— А что бы сделал ты, лицеист Мануэль, — со вздохом спросил Томас Колор, — если бы я попросил тебя сейчас провести меня через Анды и доверился бы тебе, твоему слову, твоей честности?
Мануэль молчал.
— Можно я скажу, сеньор наставник? — решил выручить приятеля Луис.
— Доброе слово всегда угодно всевышнему. Так что бы ты сделал, обратись я к тебе с такой просьбой?