Хосе-маленький и Хосе-большой несли другой стяг: «Мальчишки Сант-Яго не будут разносить газеты поджигателей войны!»
Эрнесто держал плакат со словами: «Мой отец погиб в шахте. Клянусь его памятью, ни одного слова — против рабочей газеты!»
Фернандо, «сенатор» Фернандо обращался к правительству: «Сеньор президент! Сеньоры министры! Если вы за мир, — мы с вами. Если вы за войну, — мы против вас. Нас больше. Нас десять тысяч мальчишек в одном Сант-Яго!»
…И в ту секунду, как Томас Колор закончил перекличку своих мнимых солдат и собирался начать проповедь, они развернули свои стяги и направились вниз, прыгая по извилистым тропам и увлекая за собою всех гуляющих. Их было несколько десятков, смелых и дерзких мальчишек, а когда они спустились к подножью холма, колонна стала вдвое длиннее и внизу ее ждала еще ватага мальчишек — лицеистов из соседних школ, разносчиков сочных пирожков, чистильщиков сапог, мойщиков посуды, мусорщиков, лифтеров. И все они зашагали по главной улице столицы, что называлась по имени Бернардо О`Хиггинса[17], а вдогонку им несся со скоростью, неожиданной для своих лет, инструктор новейшей системы образования. Завидев на углу двух карабинеров, он обратился к ним начальственным тоном:
— Задержать этих оборванцев!
— Переговорите с нашим офицером, сеньор, — блестя улыбкой, отозвался один из карабинеров.
Офицер выслушал Колора, пожал плечами:
— Мы не воюем с мальчишками… пока они соблюдают порядок. Лучшее, что мы можем сделать, — закрыть глаза.
К Томасу Колору подошел директор лицея.
— Удалось ли вам провести поход? — вежливо спросил директор. Колор подал директору список, который только что оглашал:
— Вот этим… место на улице. Они не будут заниматься в лицее.
Директор бегло просмотрел список:
— Мануэль Эстиха… Луис… Это всё способные лицеисты. Пока директором буду я, они не уйдут из лицея.
И вот тогда Томас Колор открыл свое лицо:
— Сожалею, но в таком случае вам придется уйти вместе с ними.
Директор улыбнулся:
— Может быть, но и вам-то натянули нос… и еще как!
Брови Колора взлетели вверх: и это изъясняется директор лицея, тонкий стилист, знаток всех европейских языков…
Директор, подметив растерянность на всегда бесстрастном лице Томаса Колора, засмеялся еще громче и повторил:
— Натянули вам нос!
И прищелкнул от удовольствия пальцами.
А колонна росла, как снежный ком. Она дошла до президентского дворца и на балкон вышел — правда, не президент, нет! — но сеньор министр. Он приветственно взмахнул шляпой и заулыбался.
— Маленькие патриоты, — громко начал он.
— Вы за что? — крикнул Луис. — За войну или за мир?..
— Вы за что? — подхватила колонна. — Вы за что?
— Дети Чили, — произнес министр…
— Вы за что? — упорно повторяла колонна мальчишек.
— Я за мир! — вскричал министр. — А теперь…
Но прежде чем он успел продолжить, колонна перестроилась и зашагала обратно, к Санта-Лючии. Мануэль и Элиодоро шагали рядом, плечом к плечу. Люди, простые рабочие люди, собравшиеся у холмистого парка в воскресный день, награждали мальчишек приветственными возгласами и бросали в колонну цветы, яркие бумажные ленты. И директор лицея сошел на мостовую и занял свое место в колонне.
А когда эти простые и замечательные мальчишки Латинской Америки завидели сеньора Томаса Колора, кто-то из них задорно крикнул:
— Что, научились мы маршировать, сеньор наставник?
Мануэль что-то шепнул своему соседу Элиодоро, ребята весело перемигнулись и, смотря в лицо сеньору наставнику, запели:
Говорят, что Томас Колор на серенаду не вышел. Ему пришлось отбыть из Сант-Яго, так и не доказав превосходства своей системы образования.
Микола Нагнибеда
Дочь героя
