После одного-двух дождей соль впитается в землю и потеряет запах человека; тогда звери начинают приходить по ночам грызть соленую землю, — днем боятся.
Совсем стемнело, когда охотники подъехали к первому солонцу.
— Ну, паря Андрей, ты, однако, оставайся здесь, а я на свой соседний солонец поеду; только смотри, — коня хорошенько стреножь да привяжи; сам знаешь Игреньку, какой урос!
Андрей остался один. Становилось прохладно. Привязав коня, студент натянул на свои богатырские плечи ватник и, стараясь не шуметь, ощупью забрался в «сидьбу».
Просунув заряженное разрывной пулей ружье в щель-амбразуру между бревнами, Андрей уселся поудобнее и принялся ждать. Тотчас затянули свою тонкую, нудную песню комары, — пришлось надеть накомарник. Андрей вглядывался в солонец, за которым смутно белел березовый ствол. Всё было тихо, только жалобно ныли комары, стараясь протолкнуть голодные носы сквозь толстую одежду. Глаза, нервы и мускулы охотника были напряжены — казалось, что березовая кора становится всё светлее и начинает переливаться фосфорическими оттенками. Тихо-тихо шелестели кроны деревьев, росших за «сидьбой» вверх по склону. Геологу вспомнился страшный оморочо (рысь), который, притаившись в ветвях, неожиданно прыгает на плечи охотнику и впивается в горло. Стало как-то не по себе. Андрей обернулся; до ближайших деревьев метров пятьдесят, — рыси не допрыгнуть. Мысли его отвлеклись от охоты и вернулись к загадке, мучившей его в последнее время.
Вот уже два месяца, как геологоразведочная экспедиция приехала в тайгу на поиски вольфрама. Начальник экспедиции ведет разведочные работы на обнаруженной в прошлом году вольфрамоносной точке. Пройдены шурфы и разведочные канавы, обнаружены коренные жилы, но они маломощны, быстро выклиниваются, и содержание полезного минерала вольфрамита в них ничтожно.
Вокруг центрального геологоразведочного лагеря работают четыре поисковых отряда. В одном из них — Андрей, еще два студента постарше и только что окончившая вуз девушка-инженер. Молодые поисковики прочесали всю тайгу, как граблями: во всех речках, ручьях, падях и распадках промывали породу; и всюду в черных шлихах встречались крупинки вольфрамита, где больше, где меньше; ни один каменистый крутояр не был пропущен, каждый «ыскирь» (яма от вывороченного бурей дерева) углублен и каждый камень в нем разбит и просмотрен; но нигде не были обнаружены кристаллы вольфрамита, указывающие на близкое соседство жилы. А где-то поблизости обязательно должно быть коренное и притом крупное месторождение. Откуда же иначе взялись во всем районе богатые шлихи? Сегодняшние промывки песков дали особенно много вольфрамита в каждой пробе. Может быть, коренная жила залегает где-то здесь, совсем рядом, но глубокие таежные наносы мешают ее обнаружить. Поломаешь тут голову! А как нужен вольфрам! И как много его нужно! Ни один быстрорежущий резец не может быть изготовлен без присадки вольфрама к стали, ни одна электрическая лампочка не загорится без вольфрамовой нити!
Комары жалили непереносимо; настойчивые твари находили щели, и Андрей, ругаясь про себя, размазывал напившихся кровью мучителей по шее и лицу. Вокруг него в полной темноте слышались неясные ночные шорохи. Вот треснул сучок под чьими-то осторожными шагами; спросонья тоненьким голоском пискнула кедровка; послышался легкий царапающий звук — видно, хорек осторожно взбирался на дерево за птенцами. Правая рука студента начала неметь, — так долго лежала она неподвижно на спусковом крючке. Вдруг по смутно белевшему в темноте березовому колу промелькнула небольшая длинноухая тень.
«Наверно, косой! Ну и пусть его», — подумал Андрей, осторожно поправляя ружье в амбразуре «сидьбы».
Зайчишка наелся соленой земли и убежал. На солонце закопошились какие-то мелкие звери — то ли бурундуки, то ли белки, или пищухи. Студент не обращал на них внимания, — он поджидал крупную дичь.